У трех дубов
Шрифт:
— Черт возьми!
Лексингтон, полный любопытства, заглянул к нему через плечо и тщетно пытался проникнуть в путаницу лиловых линий на желтой бумаге, которая заставила всегда хладнокровного Сократа издать удивленный возглас.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Лексингтона старший брат.
— Мне кажется, что это кусочек какой-то этикетки.
— Неверно, неверно, мой мальчик. Совершенно неверно. Это клочок банковского билета в сто или тысячу франков: это установит эксперт. Если ты этот клочок бумаги будешь держать против света, то увидишь на нем следы водяных знаков.
— Но, Сок, кто же станет сжигать банкноты? — запротестовал пораженный Лексингтон.
— Тот, кто может себе позволить сжигать деньги, — последовал ответ. — Здесь нам делать больше нечего с нашими инструментами. Итак, в отель, в ванну.
Они, вероятно, представляли собой довольно забавное зрелище, так как при виде их шофер разразился веселым хохотом.
— Вероятно, там было много грязи, сэр?
— Немало этой грязи мы захватили с собой, — пошутил Сократ.
На обратном пути шофер осведомился, не хотят ли они купить эту ферму, потому что в Эксетере они выдали себя за покупателей, интересующихся этой усадьбой.
— Возможно, возможно, — ответил Сократ. — Не могли бы вы нам порекомендовать садовника? Надежного человека, который смог бы скосить здесь всю траву и уничтожить все заросли.
— Это я могу взять на себя, сэр. Я живу в Акбуртоне, и у меня будет отпуск на четырнадцать дней.
Это предложение пришлось Сократу по душе, человек производил положительное впечатление.
— Хорошо. Я прикажу изготовить для вас ключ от ворот и перешлю его вам. В дом, однако, вы входить не должны. И если при приведении в порядок сада найдете что-нибудь интересное, то должны это сохранить для меня.
Когда Сократ часом позже принял ванну в гостинице и снова принял приличный вид, он сказал своему брату:
— Это счастливая случайность, что нам удалось нанять этого человека. Если бы я послал туда людей из города, наверняка не обошлось бы без лишних разговоров.
— Что, собственно говоря, ты надеешься там найти? — спросил его Лексингтон.
— Что? Никогда ведь неизвестно, что найдешь.
— А как ты себе представляешь это преступление?
— По-моему, человек, который лишился жизни в этом доме, был Деверу, банковский грабитель. Очень многое говорит за то, что его убил Джон Мендель.
Глава 18
— Убил его? — повторил Лексингтон, когда пришел в себя от удивления. — Но ведь Деверу ускользнул в Южную Америку?
— Если он действительно ускользнул, то моя теория, конечно, превращается в ничто.
— Боб Штейн в своих записях констатировал, что в этот день Мендель находился вместе с ним в Кардифе…
— Они могли находиться там в этот день, если ты подразумеваешь 27 февраля, о котором упоминает Мендель в своем «сообщении» на заглавном листе. Но отсюда совершенно не следует, что в этот день Деверу был убит. Наконец, Боб Штейн мог только приблизительно сказать о дне, когда он работал вместе с Менделем, то есть до воскресенья, когда они вернулись в Лондон. Потому что вслед за этим Боб Штейн провел четырехнедельный отпуск в Швейцарии. Шеф тогда очень обиделся на них за то, что они упустили Деверу. Вероятно, этот отпуск для Штейна был очень кстати, чтобы не показываться на сердитые глаза начальнику.
— А что случилось в этот знаменательный день, 27 февраля? — настойчиво спросил Лекс.
— Вот именно это мы и должны выяснить.
После обеда они отправились в обратный путь и остановились в Лондоне на ночь. Утром продолжили свой путь, так как Лексингтон еще вчера тщетно пытался связаться по телефону с «Принценгофом». Там никто не отвечал, и телефонистка высказывала предположение, что была нарушена связь или абонента не было на месте.
— Ты расскажешь Штейну о своем открытии? — спросил Лексингтон.
— Нет. В данном случае слишком откровенные разговоры могут помешать.
— Я не понимаю.
— В таком случае придется пояснить это тебе на примере, ты, невинный агнец, — засмеялся Сократ. — Итак, предположим, что я поделюсь с Бобом Штейном своими подозрениями о том, что Мендель убил Деверу. Что может произойти дальше?.. Боб постарается доказать мне посредством своих записей в тетрадях, заметками и прочими документами, что Мендель в этот или другой день не мог быть в «Луже на болоте». Для работника полиции ничего не стоит придумать алиби для обвиняемого, против которого обвинение еще не полностью сформулировано… Я расскажу Бобу Штейну лишь про открытие одного очень запущенного дома посреди невероятно одичалого сада. И только когда смогу бесспорно доказать виновность Менделя, расскажу об этом Штейну. Тогда я смогу арестовать человека, который в ночь на третье июня застрелил Джона Менделя.
Когда они подъехали к дому, Боб Штейн сидел на террасе с сигаретой в зубах.
— Хэлло, со счастливым возвращением, — приветливо крикнул он. — Успешно?
— Не очень, — ответил Сократ.
— Почему же вы не привезли с собой Молли? — спросил Штейн.
— Молли?.. Что это значит?
— Да то, что она вчера после обеда уехала в Лондон, — пояснил Штейн, и если бы он бросил бомбу, это не произвело бы большего эффекта. — Я думал, что между вами была договоренность, и для того, чтобы она успела на поезд в 3.15, я сам доставил ее в Гвильдфорд.
— Был ли с ней какой-нибудь багаж? — спросил Сократ.
— Только ручная сумочка. А что? Что-нибудь не так?
— Ведь она мне твердо обещала до моего возвращения никуда не отлучаться. — Голос Сократа звучал со странной настойчивостью. — Говорила она вам, что собирается делать в Лондоне?
Штейн отрицательно покачал головой.
— Я думал, что вы хотите встретиться с ней, поэтому и не задавал никаких вопросов.
Обеспокоенный недобрым предчувствием, Сократ поднялся в свою комнату.
— Франк, что случилось с мисс Темальтон? — тихо спросил он, когда дверь в комнату закрылась за ним.
— Этот же самый вопрос занимает меня целое утро, — ответил человек из Скотленд-Ярда. — Следуя вашим инструкциям, я выспался вчера после обеда и всю ночь находился в засаде. Только сегодня утром, около половины шестого, когда одна из горничных принесла мне чашку чая, я узнал об отъезде мисс Темальтон.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Незадолго перед тем, как лечь спать, я встретил ее в библиотеке, где она сидела в кресле и читала книгу. Я тоже хотел взять что-нибудь почитать. А она воспользовалась случаем, попросив, чтобы я забил гвоздь в ее туфельке. Больше я, к сожалению, ничего не знаю.