У Вечной реки.

Сенявская Елена Спартаковна

Огорченная его молчаливостью, Элиана надула губки, но долго сердиться она не умела, а желание поиграть было слишком велико, чтобы так быстро от него отказаться. Оглянувшись на следовавших позади придворных, девочка вдруг засмеялась и воскликнула с озорством, далеко не безобидным:

— Давай, где-нибудь спрячемся! Они мне все надоели…

— Стоит ли пугать преданных слуг, моя принцесса? — осторожно возразил юноша, тотчас осознав рискованность этой затеи. — Его Величество будет недоволен.

— Отец не рассердится на меня! — тряхнув кудрявой головкой, отвечала она и внезапно

подхлестнула лошадь, которая галопом сорвалась с места, едва не выбросив наездницу из седла.

«Разобьется!» — ужаснулся Эжен и, не думая больше ни о чем, пришпорил что было силы своего скакуна. Обезумевший от боли вороной взвился на дыбы, а после пустился вскачь — вдогонку белому собрату с маленькой амазонкой на спине.

Свита принцессы на минуту застыла в растерянности, но, опомнившись, тотчас устремилась в погоню, представив ярость Бернара и все, что за ней последует.

Только за поворотом дороги Эжену удалось настичь и ухватить за поводья разгоряченную лошадь девочки. Когда подоспели придворные, взмыленные кони стояли рядом, остывая после бешенной скачки, а чуть в стороне напуганная до полусмерти Элиана тихо всхлипывала на груди своего спасителя, который, сам не менее бледный, старался ее успокоить и шептал непослушными губами какие-то бессвязные слова.

Прошло не меньше получаса, прежде чем девочка немного пришла в себя от пережитого страха. О продолжении прогулки не могло быть и речи, и все стали настаивать на немедленном возвращении в замок. Принцесса послушно согласилась, но стоило подвести ее к коню, как она задрожала и ухватилась за руку Эжена, вызвав общее замешательство. Пока придворные раздумывали, как поступить, юноша молча вскочил в седло, подхватил с земли Элиану и усадил ее перед собой. Тогда, в лесу, она тоже дрожала и искала его защиты. Но там не было выбора — на много верст вокруг. Сегодня она могла выбирать…

Весь обратный путь ехали молча. Придворные размышляли, как доложить государю о происшествии. Никто не знал, почему понесла лошадь, но каждый предвидел гнев короля Бернара. Жизнь его дочери подвергалась опасности, а этого он никому не простит.

* * *

Бернар вышел в сад «отдохнуть от государственных дел», когда увидел на скамье юного графа, который, казалось, был всецело поглощен созерцанием сверкающей на солнце воды. Король удивился. Он не знал, что Эжен поехал на прогулку без друга. Но внезапная догадка вызвала улыбку на его лице.

— Вы, кажется, остались в одиночестве, — заметил он, присаживаясь рядом с Робером.

Юноша тотчас вскочил: при всей своей дерзости он не посмел бы сидеть в присутствии чужого короля, особенно в то время, когда его собственного не было рядом.

— Итак, — продолжал насмешливо Бернар, — вы не сумели склонить к побегу своего государя. Мало того, он, вероятно, не желает вас больше видеть, иначе не отказался бы от вашего общества на целый день. Вы поссорились. Я угадал?

Робер ничего не ответил. Губы его были искусаны до крови, он еле сдерживался, а король продолжал дразнить пленника, снисходительно улыбаясь:

— Так почему же он не взял вас с собой? Чтобы убедить меня в том, что не хочет бежать? Или потому, что

испугался соблазна?

— Не мне судить о поступках моего государя, о мыслях его — тем более, — с достоинством ответил граф и прямо взглянул в глаза Бернару.

Но сегодня король был в хорошем расположении духа, и рассердить его оказалось нелегко. Горячность юноши его забавляла. «Эжена рядом нет, и некому вовремя осадить неосторожного вассала, взять его под защиту…» И король задумал проверить, как далеко зайдет граф, если его разозлить. Посмеет ли дерзить могущественному врагу в отсутствие своего покровителя?

— Итак, молодой человек, — сурово начал он, — вам не нравится в моем замке, хотя никто вас здесь не притесняет и вы пользуетесь многими привилегиями…

— Привилегиями волка, которого досыта кормят и позволяют гулять по клетке, — с горькой улыбкой ответил Робер и, поклонившись, добавил язвительно: — Премного вам благодарен!

— О чем же мечтает волк? — нахмурив брови, спросил король. — Вырваться из клетки и резать мои стада? Я не из тех пастухов, которые зря рискуют.

— Но волк все равно убежит однажды, и тогда берегитесь его клыков! — выдохнул пленник и сильно побледнел, чувствуя, что навлекает на себя грозу.

— Я вырву ему клыки, — пообещал Бернар, пристально глядя на юношу. — И даже лев не поможет своему любимцу.

— Лев отомстит! — гордо сказал граф, но было ему явно не по себе.

— Как ты меня напугал! — смеясь, воскликнул король, и тотчас погасил смех. — Запомни, мальчик, — холодно сказал он. — Ты еще жив, потому что слишком юн, и я не принимаю твою браваду всерьез. Ты угрожаешь мне от бессилия и любуешься собственной храбростью. Это твое дело — рисковать головой. Но прекрати смущать Эжена. Ты верный друг королю, но порою друзья, сами того не желая, оказывают плохие услуги…

Робер не нашелся, что ответить. А государь, услышав, как стража опускает подъемный мост, встал со скамьи и направился к воротам встречать дочь, отметив про себя, что вернулась она раньше обычного.

* * *

Маленькая кавалькада въехала во двор замка, и Бернару сразу бросилось в глаза, что белоснежного скакуна принцессы ведут в поводу, а сама она сидит на другом коне впереди Эжена, склонившись головкой к его плечу. При этом придворные и слуги отводили глаза в сторону, стараясь побыстрее ускользнуть от бдительного ока своего короля, чем ясно дали ему понять, что сильно провинились.

— Что случилось? — встревоженно и сурово спросил Бернар, обращаясь ко всем сразу, но более всего к самой Элиане, зная, что она не умеет лукавить.

Но она молчала, и тогда ответил Эжен.

— Принцесса испугалась быстрой езды, — сдержанно пояснил он и, соскочив с коня, бережно опустил ее на землю.

Подоспевшая няня взяла девочку за руку и увела в покои.

Придворные торопливо расходились по замку. Один из них, прежде чем удалиться, что-то шепнул Бернару, и тот, побледнев, жестом отослал его. Во дворе остались двое — король и его пленник. Казалось, Бернар ожидал услышать нечто важное, но юноша молчал, смутившись под пристальным взглядом, пока, наконец, не решился прервать неловкую паузу.