У волшебства запах корицы
Шрифт:
Арий тяжело вздохнул, словно сдерживал растущее раздражение.
— А что мы сейчас делаем по-твоему? Говорим.
Я выпустила воздух сквозь зубы. «Так, остынь, — мысленно приказала я сама себе. — Надо уйти от данной темы, иначе с этим твердолобым драконом мы договоримся до банального скандала, и я вспыхну по новой».
Чтобы как-то отвлечься, да и закипающего Ария остудить, спросила:
— А как тебя отпустили? Вроде бы военное положение? — Тон был спокойный, но супругу то ли померещилась издевка, то ли еще какой-то подтекст. Он недовольно бросил, как выплюнул:
— Если ты о том, часто ли я смогу так внезапно наведываться, то обрадую тебя: редко. На завтрашнее утро назначено наступление на Кичиер, и сегодня предгрозовое затишье. Попросил друга меня подменить на эту ночь, и, активировав половину резервных магических зарядов, с тремя перебросками через стационарные порталы добрался домой.
— Скажи, все драконы такие вспыльчивые и нелогичные или это мне достался особый экземпляр?
— Ты это о чем? — Арий, сбитый с толку моим вопросом не к месту, даже запал растерял.
— О том, что я просто спросила, без экивоков, двойного смысла и подводных камней, а ты воспринял фразу в штыки, словно…
Я не успела договорить, как он стремительно приблизился ко мне и обнял, невзирая на сопротивление щуплой девицы в обгоревшей, продранной и грязной ночной рубашке.
— Извини, мне тяжело. Я честно пытаюсь, но ты совсем иная, не похожая ни на кого.
Про себя мысленно отметила, что формулировку: «Ни на одну из встреченных мною женщин», более точную в данном контексте, он виртуозно обошел. Похоже, решил лишний раз не напоминать о некой блондинке. Почему-то это меня обрадовало. Арий тем временем продолжал:
— От тебя не знаешь, чего ожидать. То сбегаешь, то превращаешь первого сердцееда Актыра в мужеложца, то вспыхиваешь, как фитиль, то рассудительна, как прожженный политик. Я мало знаю о человеческих женщинах, мы, драконы, другие, но обещаю тебе узнать, как и ответы на вопросы: откуда у тебя магия, как зовут того подонка, который посмел… — почти шепотом закончил он.
Арий прижимал меня, согревая своим теплом. Его подбородок упирался как раз в мою макушку, отчего пришлось прижаться к его груди щекой. Ноздри приятно щекотал запах, который свойственен лишь мужчинам. В нем едва уловимыми нотками проскальзывал аромат кедра и привкус озона, что бывает в воздухе после сильной грозы. И, самое странное, мне это сочетание нравилось. Говорить почему-то уже не хотелось. Лишь стоять и молчать. Наверное, мы уже сказали за сегодняшнюю ночь все, что могли, и даже больше. Сил выяснять что-то лично у меня не осталось.
— Рассвет. — Голос дракона был спокойный и какой-то грустный. Следующая его фраза все прояснила: — Мне пора, я обещал вернуться с восходом.
— Успеешь? — Я задрала голову, чтобы увидеть его лицо.
— Да. Вот только одежду прихвачу, мою-то ты спалила… — Он по-доброму усмехнулся. — Пойдем вниз.
Переступив с ноги на ногу, только сейчас почувствовала, как озябли ступни. Мурашки тут же предательски высыпали на оголенные предплечья. Арий, увидев, что моя кожа напоминала «гуся ощипанного, синюшного», подхватил на руки со словами:
— Еще заболеешь… — и понес к люку.
Горизонт на востоке светлел, выбеляя небесную лазурь и раскрашивая в нежный румянец перистые облака. В голове не осталось ни одной стоящей мысли, но осознание того, что супруг, пусть и не мой, а Кассандриолы, скоро исчезнет, заставило задать ерундовый вопрос:
— А как драконы решают проблему с одеждой? Ведь когда ты превращаешься, то становишься, кхм, слегка больше. Или ты ее аккуратно складываешь и несешь в пасти с собой?
Арий лишь по-мальчишески улыбнулся, а потом, озорно сверкнув глазами, отчего стал моложе на добрый десяток лет, заговорщицким тоном произнес:
— Это великая тайна, которая открывается только избранным. Я тебе расскажу секрет, но не сейчас, а в следующий раз. А пока томись от любопытства в неведении.
Мне стало тоже отчего-то смешно. Захотелось болтать ногами и веселиться. Так мы и спускались, улыбаясь, как двое ненормальных, которым вкололи убойную дозу галоперидола.
Наконец, перед дверями спальни Арий опустил меня на ноги.
— Заходить не буду. Кесси. — Он пристально посмотрел мне в глаза. — Я постараюсь вернуться как можно скорее. Прошу лишь об одном: береги себя. И не волнуйся. В твоем случае это смертельно опасно…
— Я постараюсь. И буду ждать, — вырвалось помимо воли.
Толкнув дверь спальни, вошла. В ушах все еще звучал голос дракона, его обращение: «Кесси». И как-то совершенно забылось, что, стремительно покидая свои апартаменты, я оставила там одного эльфа.
Оный в данный момент и сидел на кровати, закинув ногу на ногу и внимательно разглядывая вошедшую меня. Сейчас в нем было не узнать того Эрина, к которому я, признаться, уже привыкла. Внимательный, цепкий, с отблеском металла взгляд, черты лица, которые стали враз жестче. Даже поза — обманчиво-расслабленная, но из такой легко можно и перекатиться через спину, и резко прыгнуть вперед. Эльф чем-то сейчас напомнил обнаженную катану, которая одной игрой солнечных бликов на своем острие предупреждает: «Я смертельно опасна».
Молчание затягивалось, и нарушил его сухой, менторский тон Эрина:
— Как мне к вам обращаться, сударыня? Судя по всему тому, что я подсмотрел сегодня на крыше донжона, вы кто угодно, но не Кассандриола Глиберус.
Наш мозг удивителен. Он работает двадцать четыре часа в сутки со дня нашего рождения и сбоит только на экзаменах или когда влюбляешься. А судя по вопросу эльфа, мне предстоял сложнейший коллоквиум на достоверность образа светской барышни. Вот только что ответить на такое заявление леголасообразного? Взгляд невольно упал на паркет. В углу, притаившись под кроватью, сидел Фир. Его усы от возбуждения беспрестанно хаотично шевелились, а сам он всем своим видом выражал крайнюю степень возбуждения. Разве что не бегал под ложем.
— Итак, как же? — повторил свой вопрос Эрин.
— А могу узнать, на чем основано столь веское заявление? — начала я обтекаемо: сознаться-то всегда успеется, а вдруг потом окажется, что подозревали тебя совершенно в другом, а ты уже сдала козырные карты в пас.
— Раз вы настаиваете, извольте-с, — сухо ответил Эрин и начала загибать пальцы: — Вы нетипично смелы, сказал бы, даже отчаянны, что по сути своей не преступно, если бы не одно но: я навел справки о Кассандриоле, хотя для этого пришлось написать не одну дюжину писем как ее бывшим институтским знакомым, так и светским сплетникам при дворе королевского величества Нериуса Седьмого Победоносного… Да-да, не удивляйтесь, я в отличие от вашего супруга хорошо знаком с людьми, и по роду службы мне часто приходилось бывать в резиденциях человеческих правителей. Связи, как вы видите, остались. Знакомства вообще жутко полезная вещь, порою ценнее звонкой монеты. Так вот, все в один голос утверждают, что девица Глиберус нрава кроткого, тихого. Она прилежная ученица, послушная дочь, ни разу не сказавшая резкого слова. Такую бы Ликримия проглотила, не разжевывая. В вашем же случае после аудиенции драконица драпала во все лопатки. Некая Верма, к слову, институтская подруга, охарактеризовала Кассандриолу не иначе как «синий чулок, чурающийся модных новинок. Неуверенную и лишь благодаря положению папочки имеющую пусть и скудный, но успех при дворе».