У яда сладкий вкус
Шрифт:
— Для меня ценный, — выдавливаю на лицо фальшивую улыбку, переводя взгляд на Краснова, рожа которого пошла багровыми пятнами от злости, — но не из-за целки.
— Тогда, — Валерка прищуривается и тычет в нас пальцем по очереди, — что было в общаге?
— Любим экстрим, — произношу с той же маской вместо лица, — секс потом охуенный. Попробуй.
— Больные, — Валерка криво улыбается. Интерес в его глазах по отношению к Алиевой ощутимо гаснет. Напряжение витает в воздухе, но тестостерона намного меньше. Только это не избавляет от привкуса горечи во рту. Кажется, своими словами ведьма сделала пробоину в моей броне, и через дыру выкачивается кровь, сука.
— Кстати, если знаешь, где Орлова, то буду благодарен за информацию. Есть у меня к ней особый разговор, — сбиваю и дальше с толку Краснова, а Мадина жмется ко мне и заглядывает в глаза. Сейчас она совсем на себя не похожа, и мое тело цепенеет от изменений, которые ведьма демонстрирует перед всеми.
— Я бы тоже с ней поговорила, милый, — приторные слова вызывают тошнотворное ощущение внутри, но я киваю и не сопротивляюсь, когда Мадина сама целует меня.
Валерка громко матерится, а мы исследуем рты друг друга, причем Мадина делает это с таким рвением, что у меня в голове мозги перемешиваются в кашу. Губы мягкие. Вкус наркотический. Я разгораюсь все сильнее.
— Отпусти меня! — Мадина толкает меня в грудь руками. Я не сразу понимаю, что мы остались с ней вдвоем на трассе. Алиева высвобождается и отходит от меня на пару шагов, прижимая ладонь к губам.
— Куда ты? — хочу пойти следом, но она обходит машину и поворачивается ко мне спиной.
— Не трогай меня, Адам…Пожалуйста, не трогай меня сейчас…
Глава 33. В какие игры ты играешь, Адам?
Мадина
Меня всю трясет от того, что я сейчас вытворила. Никогда не умела выставлять себя стервозной сукой, но страх сыграл со мной злую шутку и подтолкнул к самому краю. Перед глазами застыла картинка с лицом Адама, когда я сказала, что переспала с Глебом. Слишком явное разочарование вперемешку с презрением что ли…
Даже не знаю, что меня добило больше. Потеря его интереса, или мое показательное выступление. Хотя… Если он перестанет давить на меня, то мне нужно радоваться, не так ли? Только вместо безумной радости я испытываю горькое саднящее чувство неполноценности. Словно кроме девственности во мне нет ничего примечательного…
— Мадина? — Абрамов подходит ко мне, но останавливается на приличном расстоянии, что вызывает у меня усмешку. — Ты в порядке?
Сглатываю противный ком, который встал поперек горла, и выжимаю всю ту же театральную улыбку, которой несколько минут назад светила перед Валерой. Одному Богу известно, насколько сложно мне ломать себя изнутри, но я делаю это, замораживая чувства в глубине души. Чем больше я показываю свои слабости, тем больнее мне прилетает. Не хочу так. Невольно бросаю взгляд на губы дьявола и гашу стон, рвущийся из груди. От воспоминаний о поцелуе низ живота сводит спазмом, и я хочу стереть вкус Адама со своих губ, которые словно иглами протыкают.
— Да, — отворачиваюсь, — ещё нужно ехать на ужин?
Касаюсь пальцами ручки автомобиля. Сердце барахтается в грудной клетке, вызывая сильнейшую дрожь по телу, но я сохраняю маску спокойствия. Ведь об этом Адам мне говорил? Играть роль перед его родителями и бывшей девушкой.
— Подожди, — Абрамов прикрывает дверь, которую я открываю, чтобы сесть в машину, — что с тобой?
— Что со мной? — убираю свои пальцы из-под его горячих и отвожу взгляд в сторону леса, складывая руки на груди. — Прическа испортилась?
— Ма-ди-на, — рычит дьявол и заставляет посмотреть ему в глаза,
— Но получилось же? — равнодушно пожимаю плечами, пока Адам всматривается в мои глаза своими хищными. Они сейчас настолько темные, что хочется провалиться под землю. Находиться рядом с ним становится все тяжелее с каждой секундой, потому что мне приходится бороться со своими чувствами, которые так не вовремя просыпаются. — Если у человека есть принципы, то он не станет трогать невиновного, особенно не имеющего ценности.
Абрамов скрипит зубами и шумно выдыхает, пока я впитываю его эмоции. Не хочется верить в то, что происходит, но моя маленькая ложь приоткрыла завесу и показала истинное отношение Адама.
— Ты переспала с другом брата?
Абрамов выталкивает каждое слово через зубы и прерывает наш зрительный контакт. Я даже рада. Невозможно выдерживать его тяжелую энергетику и врать, глядя в глаза.
— А что тебя так удивляет? Я не приносила справку о девственности.
Он лишь хмыкает. Не смотрим друг на друга, пребывая в ожидании. Мне обидно до чертиков. Я для него все так же продолжаю быть грязью, которую он спасал ради того, чтобы стать первым, видимо. Других поводов возиться со мной не видела. Адам убирает руку с двери и указывает мне на сиденье.
— Нас ждут на ужине, — сухо бросает, рассматривая капот авто, словно меня нет.
Когда я без сил опускаюсь на сиденье, дверь громко закрывается. Адам не спешит садиться за руль, обходит машину и достает сигареты. Я наблюдаю за ним, борясь с желанием открыть правду, и качаю головой. Глупая, Мадина… Мажорам нужны лишь игрушки. Судя по тому, что со мной произошло в университете в первый же день, на чувства они не способны. В жалких умах есть место лишь для грязных игр и только. Перестаю испепелять Абрамова взглядом и концентрирую внимание на своих пальцах, тщетно закрываясь от того, как мне неприятно. Я, как кусок мяса, на прилавке. Все хотели взять, пока думали, что убитой свинье сделали прививку, а когда появилась другая информация, вытерли слюни и пошли дальше.
— Валерка отступил на время, ведьма, — произнес Абрамов, когда мы въехали в город, — он десять раз проверит то, что ты сказала.
Ведьма… Отворачиваюсь к окну и изучаю вид за ним, который сливается в одно темное пятно. О том, что у меня есть имя, Адам снова забыл. От чего бежали, к тому и вернулись.
— Пусть проверяет. Мне-то что, — пожала плечами и ощутила жар, которым обдало все тело. Наверняка, дьявол шарил по мне глазами. Только от его взгляда меня так сильно пробирает. Даже сидеть на одном месте невыносимо.
Остаток пути в салоне виснет жуткое молчание. Абрамов напряженно стучит пальцами по рулю, а я рассматриваю свои, словно впервые их вижу. Вести с ним светские беседы не хочется. Адреналин все еще бушует в крови после стычки с Валерой, и волнение усиливается, когда машина останавливается около высоких кованных ворот. За ними расположено двухэтажное строение. Во рту пересыхает, и я облизываю губы, не замечая, что Абрамов влип в меня взглядом.
— Ты готова?
— Это обязательно? — поворачиваю голову в сторону дьявола и не теряю надежду отделаться малой кровью. — Идти туда обязательно? Валера уже в курсе. Думаю, спектакль перед родителями…