У яда сладкий вкус

Новая Лола

— Я сказал, Мадина, — Абрамов со злостью сжал руль, — Валерка все проверит. Чем больше людей ему скажут о нашей связи, тем лучше для тебя.

Лучше для меня… В какие игры ты играешь, Адам? И почему я не верю твоим словам?

— Хорошо, — нажимаю на ручку и выбираюсь на свежий воздух. Сердце пускается в бег по острым камням, не иначе. Оно так болезненно сокращается, что я рвано вдыхаю, глядя на шикарный особняк Абрамовых. Нет, Адам, я не готова предстать перед твоими родителями и уж тем более перед бывшей девушкой, но ты не оставляешь мне выбора…

Пока

мы движемся к дому, я ловлю себя на том, что перестаю ощущать свое тело. Его будто ватой набивают и упаковывают в полиэтилен. Я слышу его противное шуршание и работу сердца, которое стучит в такт ударам каблуков по тротуарной плитке. Адам берет меня за руку, возвращая к реальности. Мы переступаем порог особняка вместе. По глазам бьет яркий свет, но три фигуры в холле я четко распознаю. Останавливаюсь на рефлексах, которые орут о том, что нужно спасаться, но крепкая хватка Абрамова не дает развернуться и сбежать от колючего внимания его родителей.

— Ты опоздал, сынок, — приятный женский голос разрывает пространство. Беспристрастные глаза матери Адама проходятся по мне лазером. — Илона тебя заждалась.

Глава 34. Вот что бывает, когда приводишь в дом простолюдинок.

Адам

— Адам, представишь нам свою спутницу? — отец миролюбиво улыбается, кивком приглашая пройти в гостиную. Его глаза скользят по Алиевой, как сканер, но внешне он не проявляет агрессии, что страшнее всего. — Кто эта милая девушка?

Мадина сжимает мои пальцы в поисках поддержки, и я ей её обеспечиваю, отвечая не менее крепким сжатием руки. Сердце колотится, как бешенное с момента её слов о друге брата, и, сука, как бы старался отторгать ублюдскую информацию, она проникала в мозг раз за разом, пропитывая его чем-то опаснее яда. В отношениях с Илоной у меня никогда не возникало ревности. Я попросту не знал, что это за чувство, а сейчас мне вены выкручивало от того, что ведьму трогал какой-то упырь, и не только трогал. Сука, меня так сильно коротало от одной мысли, что Мадина стонала под другим, что я погружался в режим пса, страдающего бешенством. Моё воображение уже давно разрисовало наш первый раз и в данный момент отказывалось принимать тот факт, что девчонку опорочил кто-то другой. Не я, блядь, а вшивый Вася с помойки.

— Мадина, — делаю паузу, глядя на Илону, которая даже не моргает, — моя девушка. Знакомься, — киваю на своих родителей, пока Алиева сдержанно улыбается в ответ на изогнутую дугой бровь отца, — Александр Владимирович и Софья Константиновна Абрамовы — мои родители.

Илону намеренно игнорирую. Она давно должна была понять, что больше ей нет места в моей жизни. Случай с водителем все решил и расставил по местам. Даже ради выгоды я не готов жить с этой девушкой и уж тем более не хочу, чтобы шлюховатая дама рожала мне наследников.

— Приятно познакомиться, — Алиева напрасно старается быть дружелюбной, ведь в этой комнате её стараний никто не оценит, кроме меня. Отец кивает в ответ, а вот мама делает шаг в мою сторону и смотрит так, словно

хочет вытрясти из меня всю душу. Уж не знаю, чем её в свое время зацепила Илона, но никого больше она не видела рядом со мной, и сейчас точно кипела внутри.

— Ты никого не забыл представить, сынок, — мама гордо держит осанку и берет Илону за руку, — например, твою невесту?

— Разве у меня есть невеста? — скриплю зубами, понимая, что бой с родителями так просто не выиграть. — Насколько я помню, то нет, и да, мама, я здесь со своей девушкой. Прояви уважение.

Пауза гремит не хуже грома. Мама открывает рот в возмущении и переглядывается с Илоной. Я ощущаю себя чертовым шутом, который хочет сбежать со спектакля, который сам же и сочинил. Все сочатся злобой, кроме Алиевой. Я каждой херовой порой ощущаю её растерянность. Вся храбрость с Валеркой была напускной.

— Соня, скажи Вере, чтобы заварила нам вкусного чая, — с улыбкой раздает указания отец, — девушки подождут нас в гостиной, — манерно указывает направление Илоне и Мадине и после тычет в меня, — Адам, на пару слов.

Мама с неестественно ровной спиной удаляется в направлении кухни. Илона проскальзывает мимо отца в гостиную. Последний стоит в ожидании, одаривая нас фальшивой улыбкой.

— Я скоро вернусь, — смотрю в карие глаза, где плещется паника. Без спасательного круга в этот омут нырять нельзя. Стараюсь не показывать, как меня круто заштормило от новости ведьмы, но получается хреново. Отвожу взгляд, а она не отпускает мою руку.

— Мне нужно в туалет, — произносит тихо, — куда пройти?

Киваю и говорю ей маршрут, провожая взглядом, словно она может испариться в одном из санузлов в нашем доме. Недоброе предчувствие активно штурмует грудную клетку, но я следую за отцом. В этом доме все шло четко по его плану, который я сегодня разрушил. Кинул тенисным мячом в хрупкое стекло и разбил его вдребезги.

— Итак, — закрываю дверь в кабинет и поворачиваюсь к предку, который снял маску доброго хозяина и выглядел соответствующе своему нутру, — девушка, — он подходит к окну и усмехается, — ты хоть понимаешь, чем обернется твоя маленькая черноволосая блажь, Адам?

— Мадина не блажь, — стойко отражаю его спокойную удавку. Отец умеет ловко забросить лассо на шею человеку и мастерски ее затягивает, пока тот тщетно пытается освободиться.

— Байлобаров об этом не узнает, а тебе я даю пару недель, чтобы наиграться с девчонкой. Где ты ее отрыл? — поворачивается, демонстрируя брезгливость на аристократическом фейсе, и меня задевает его отношение к ведьме.

— Я не женюсь на Илоне, — продолжаю упираться, но предок и бровью не ведет, чем подпитывает злость, от которой я уже готов сойти с ума. Он никогда не слышал меня. Когда я озвучил желание учиться за границей, отец отмахнулся и отправил меня в гребаный семейный университет, основываясь на высоком уровне подготовки ко взрослой жизни, а мне хотелось свободы. Родительский контроль хуже гильотины. Он лишает собственного мнения и связывает по рукам, как бы вальяжно я себя не вел перед ровесниками.