Уайклифф и последнее жертвоприношение
Шрифт:
Но вот вопрос — в чем состояла ее вина? В прямом участии или просто в свидетельстве, в неоказании помощи и так далее? И могло ли это стать впоследствии мотивом к ее убийству? Конечно, в бульварных романах можно встретить множество красочных описаний вендетты, длящейся веками, но в жизни такие случаи довольно редки.
А в отношении подозреваемых и улик — никаких осязаемых успехов. Только счастливые догадки. И есть ли тут вообще подозреваемые с внятными мотивами?
Винтеры? Конечно, они затаили
Гич — тот пытался привлечь внимание следствия к Лэвину, чтобы самому остаться в тени. Но ведь и Гич был замешан в деле только из-за своей небольшой сексуальной экскурсии на запрещенную территорию, и его основным желанием было — просто скрыть эту историю от жены, для ее же пользы, конечно.
Значит, Уайклиффу все-таки надо поговорить и с Лэвином.
Уайклифф вздохнул и перевернулся на другой бок. Теперь на ум пришел Арнольд Пол и его крутой братец. Но Уайклифф «спинным мозгом» чувствовал, что, несмотря на всю подозрительность, эта история — всего лишь мелочь, побочное ответвление.
А вот викарий… Возможно, священник имеет гомосексуальные наклонности, и не исключено, что Джессика попыталась использовать свое случайное открытие против него в качестве шантажа. Но вот мог ли он убить? И стал бы делать это в собственной церкви?
Нет, на сегодня с него достаточно. Уайклифф взбил себе подушку, снова перевернулся и наконец, к собственному удивлению, почувствовал, что впадает в сон.
Глава восьмая
Прошло уже почти двое суток с того момента, как Джессика Добелл была найдена в церкви мертвой. В семь часов утра викарий Майкл Джордан и его сестра сели завтракать. Даже к завтраку Майкл всегда надевал чистый воротничок под сутану.
Селия глядела на брата скорее изучающе, чем с сочувствием.
— По-моему, ты выглядишь нездоровым, Майкл.
Викарий замер, не донеся ложки до рта.
— Последние два дня для меня стали сплошным мучением. Конечно, это сказалось, — пробормотал он.
— А ведь я тебя предупреждала насчет этой женщины! Нет, она совершенно не подходила для работы в церкви…
Викарий нашел изящный и одновременно благородный ответ:
— Церковь — именно для грешников, дорогая…
— Да, но для кающихся грешников! — энергично возразила Селия. — Эта женщина упорствовала же в своем грехе, а ты все-таки позволил ей пользоваться церковью, зарабатывать там…
— Она зарабатывала очень мало, сущие гроши. Бедняжка. И она здорово работала за эти деньги.
Селия продолжала пристально смотреть в глаза брату, словно таким образом надеялась прочесть его мысли. Викарий покраснел. Наконец Селия проронила:
— Боюсь, что ты не все мне рассказал, Майкл.
— А о чем тут еще можно рассказывать?
Селия, не отрывая глаз от викария, отхлебнула из чашки кофе.
— Я же помню, ты ходил в храм около восьми часов вечера, в субботу…
— Правильно, я пошел туда поискать мой новый требник.
— Да, ты так мне сказал… А эта Добелл уже была там?
Багрянец на щеках викария густел.
— Да…
— Но ведь ты мне не сказал об этом ни полсловечка!
— А чего ради мне было говорить об этом? Ты сама прекрасно знаешь, что Джессика часто появлялась там по вечерам накануне службы.
— Наверно, как раз поэтому ты считал своей обязанностью ходить туда в то же время…
— Селия! Как ты можешь? О чем ты вообще говоришь?!
Кажется, она вызвала у брата неподдельный гнев. Но на Селию этот гнев не произвел ни малейшего впечатления.
— Ах да, я и позабыла. Женщины тебя не интересуют.
Майкл, казалось, подавился уже готовым вырваться ответом… Селия допила кофе, промакнула губы краем салфетки и вполне обыденным тоном добавила:
— Ты доел кашу? Тосты еще будешь?
— Нет, спасибо…
И снова серые глаза Селии уставились на него.
— Ты рассказал полицейским, что заходил в храм в восемь вечера?
— Нет.
— А почему?
Мальчишеское личико викария снова зарделось.
— Ну, меня ведь никто об этом не спрашивал, и мне показалось… показалось это неуместным…
Селия покачала головой:
— Нет, Майкл, ты бы не стал скрывать такие сведения от полиции без веских оснований. Ты же сам прекрасно понимаешь, что они жаждут выяснить, кто и когда в последний раз видел эту Добелл живой.
Майкл пристально глядел в свою тарелку, вертя ложку в руке.
— Ты… Может быть, ты хочешь сказать, что я мог… — его голос заглох.
— Убить эту женщину, ты это хочешь сказать? — закончила за него Селия. — Нет, милый мой, я совершенно уверена, что ты неспособен на убийство — кого-либо, в каких-либо обстоятельствах. На этот счет можешь успокоиться.
— Тогда я не понимаю, к чему ты клонишь…
Селия налила себе еще кофе и закрасила молочком. Отпивая из чашки мелкими глотками, она то и дело посматривала на брата — внимательно, испытующе.
А Майкл смотрел в окно — там виднелась верхушка его церкви, торчащая над пышными кронами деревьев.
Внезапно, словно бы эта мысль только что посетила ее, Селия воскликнула:
— Послушай, а не было ли тогда в церкви еще кого-нибудь? А?
— Что? Э… Нет!
После долгого молчания Селия заметила: