Уайтбол
Шрифт:
— Если еще раз скажешь, что я кому-то здесь должен — можешь ко мне больше не обращаться. Ни с какими вопросами. Ясно?..
Я смешался:
— Да нет… то есть, извини, не хотел тебя обидеть. Но, согласись — так ведь тоже нельзя.
Поздно пить боржом: бывшего однокурсника уже прорвало.
— Так тоже нельзя!.. И эдак тоже нельзя!.. Никак нельзя, а я должен отвечать за все человечество. Старпер будет укатывать людей в асфальт — я должен вытаскивать их оттуда. Он будет ломать — я должен строить. Заимело
Он вернул табуретку на место, сел, потер лоб.
— Тьфу, черт… Извини, Мишка. Ты — после маршрута, тебе нервничать вредно, а я… сил нет.
— Ты извини. Чего-то меня не в ту степь понесло.
— Ладно, проехали. Расслабиться хочешь?
— В смысле?
Вик достал из тумбочки початую бутылку коньяка:
— Специально для таких целей держу.
— А можно?
— Почему нет? Это же не наркота, — он взял с сушки два стакана, плеснул в оба по чуть-чуть, протянул один мне. Закрыл бутылку. Не глядя, поставил ее на стол…
— Лови! — крикнул я.
Он обернулся — но поздно: бутылка не удержалась на краю, кувырнулась, грохнулась на пол.
— Вот зараза, — сокрушенно произнес Вик, — изучая растекающуюся лужицу. — Все сегодня не слава богу… ладно, что ж делать. Послезавтра в Среднеросске куплю. Будем здоровы, — вздохнул он, поднимая свой стакан.
— Будем…
Что-то не давало мне покоя — не разлитый коньяк, нет — сама бутылка. Она разбилась очень специфично, на две части. Горлышко откололось. Аккуратно, будто его надрезали.
— Вик?
— Да?
— Где я это мог видеть?
— Что именно?
— Именно так разбитую бутылку.
— Любопытно разбилась. А где мог видеть — откуда ж я знаю.
— Причем совсем недавно.
— Это — важно?
— Это беспокоит. Очень яркое дежа вю, и опять не могу идентифицировать.
— Дежа вю — твоя слабость. Спиши все на уайтбол и остынь.
Я покачал головой:
— Нужно вспомнить, обязательно. Не понимаю, почему.
— Потому что ты после маршрута. Акценты смещены, значимость событий преувеличена. Это в порядке вещей.
— Думаешь? Ну, ладно. Хрен с ним со всем, — я, наконец, проглотил свой коньяк и вернулся к прежней теме:
— Что он хоть из себя представляет? Геолог этот новый.
— А, ну да. Легендарная личность, между прочим. У мужика очень мало печатных работ, зато экспедиционный опыт — на десять жизней хватит. Старый бродяга, авантюрист, пробу ставить негде. Протеже Ри. Участвовал в первой экспедиции «Ганимеда». После завербовался в Антарктику. К тому моменту он уже китайцем стал… Позже работал в Гималаях, потом немного в Андах. Недавно вот с японцами вокруг Курил плавал.
— Сколько ж лет этому дедушке?
— За шестьдесят. А сколько, по-твоему, Ри? Он тоже участник первой ганимедской.
— Офигеть. Забыл про этот чертов спутниковый фактор. А я к нему — на «ты»…
— Не страшно. У них на станциях — полная демократия, все ко всем на «ты»… Что-то голова не проходит. И выпить нечего… Пойдем в буфет, хоть пива возьмем…
Разбудил меня телефонный звонок. Резко так, будто кувалдой по уху. Я подскочил, протер глаза. Попробовал сообразить, где нахожусь.
Звякнуло снова. Потянулся за мобильником.
— Привет, — сказала трубка. — Уже не спишь.
За эти дни я успел привыкнуть, что добрая половина Сашкиных вопросов звучит как утверждение. Чего с этими контактерами в Городах происходит, почему люди теряют дар нормальной речи? Ри вот старается, чтобы интонации соответствовали содержанию реплик, и все равно выходит искусственно… А Сашка вообще шпарит, как попало.
— Уже не сплю, — подтвердил я.
— Поговорить нужно.
— Подходи через полчасика… или как тебе удобнее?
— Я подойду.
Точность — вежливость королей: ровно через полчаса в дверь постучали. Я успел только принять душ и вскипятить чайник.
— Хозяева дома?
— Заходи, гостем будешь… А чего это за прикид у тебя?
Мокрый купальник, мокрые волосы, вокруг бедер — необъятное махровое полотенце.
Пахнуло океанским ветром…
— Сегодня так модно, — отозвалась Саша и пояснила:
— На восточном краю базы из-под ограждения кусок моря торчит. Я залезла, не удержалась.
Охренеть. Я позавчера одно яблочко сорвал, и то чуть не свихнулся. Да еще и нагоняй получил… Чужие — они и есть Чужие, блин. Они как-то иначе устроены. Им все можно. «Хозяин» явно потакает, и Венский, судя по всему, тоже.
— Там акул нет?
— Маленькая бухта, откуда там акулы. Только мидии. Прямо на столбах забора растут.
— Понятно… Кофе хочешь, чудо морское?
— Хочу.
Гостья заняла единственную табуретку (вторую мы с Виком намедни все-таки доломали и выбросили). Вела себя деликатно: комнату не осматривала, меня в упор не изучала. Изучала чайник и чашки. Получила свой кофе и потребовала:
— Рассказывай.
— Не умею рассказывать, — я включил копьютер. — Сейчас открою тебе свой журнал наблюдений, прочитай сама. Только там сбивчиво, ночью писал. А потом спрашивай, чего хочешь.
— Как тебе удобнее.
Пока Саша читала мои файлы, я разглядывал ее — совершенно неделикатно.
Спутниковые жители зря времени не теряют: за последние дни звездная леди из бледной чахотки превратилась в бронзовокожую туземку. Королева Полинезии, только волосы светлее, чем надо… хотя так даже эффектнее.