Убегающий след сопряженных миров. Ландора

Тишина Ольга

— День сурка? — откуда-то всплыло в моей памяти.

— Нет, — Ратмир улыбнулся. — Я понял, о чем ты говоришь. Люди не забывают вчерашний день. Чтобы тебе было проще понять, представь, что кроме твоего мира есть еще множество других, параллельных. Все это очень сложно объяснить на словах, но я все же попробую. Смотри, я рассказывал про мой вещмешок и в данном случае принцип тот же. Мы существуем в таком «кармане», в котором пространство ограничено, а время зациклено. Ни пространство, ни время у нас не развиваются. Мы, как бы существуем внутри вашего мира. Сейчас, для всех жителей Земли сокрыта и недоступна

лишь часть территории. Все остальное, весь видимый и невидимый Космос в вашем распоряжении. Там, в нашем мире все не так. Мы — Остров, дрейфующий в космическом вакууме. Поняла?

— Э-э, примерно.

— Наши миры сопряжены, — шевеля палкой в костре, продолжил мужчина. — То есть соприкасаются. И в точках соприкасания происходит реакция, она выглядит в виде тумана. Вы называете ее Стеной. Но такое положение дел не является естественным для законов Вселенной, по крайней мере, той ее части, где мы, люди, существуем. Машина нарушает эти законы. Поэтому есть определенный срок ее действия, рассчитанный учеными. Это пятьдесят лет.

— А со дня вашего исчезновения прошло сорок девять!

— Да, еще год и машина будет остановлена.

Мы оба вдруг замолчали. О чем думал мой спутник, я не знала. Может о своем доме, о родных ему людях, которые остались там, за Стеной, так близко и так неимоверно, недоступно далеко.

Я же представила, что будет, когда в один прекрасный день Стена вдруг исчезнет и мир снова станет един.

— Ратмир, — я задаю мучавший меня вопрос, — а откуда ты тогда знаешь индокитайский. За три дня невозможно выучить чужой язык. А ты уже довольно сносно говоришь.

— Конечно нельзя, — соглашается он. — Я его знал, просто практики давно не было. Понимаешь, Пространственно-временной Генератор — машина, требующая не только колоссального количества энергии, но и постоянного ухода и ремонта. Бывают случаи, что какие-то ее сегменты выходят из строя. Они не могут существенно повлиять на работу всей машины, но в том месте, где происходит сбой, время стабилизируется, образуя мосты из нашего мира — в ваш. В такие моменты любой объект может проникнуть в ту, либо другую сторону. Были случаи, к нам попадали люди из вашей реальности. Поэтому, в целом, мы знаем, что происходило на Земле после Катастрофы. И как сейчас устроен мир. Я техник — ремонтник. И по правилам нам положено знать несколько языков. Всегда считал это причудой начальства и вот видишь, оказывается, пригодилось. В тот день я был на дежурстве, устранял подобный сбой. В принципе, я уже все сделал и даже включил таймер, чтобы успеть выйти из опасной зоны. Но тут…. в общем, я пришел в сознание уже в больнице.

— Но как ты тогда рассчитываешь вернуться? И зачем полетел в Европу?

— Наши ученые проводили совместные исследования с Копенгагенским университетом. И я очень надеюсь, что один из этих исследователей еще жив. Я хорошо знаком с его внуком и рассчитываю на помощь с его стороны.

Мне почему-то становится грустно. Наконец, как мне показалось, я встретила «того Самого». Только он, увы, мной не очарован. Он отчаянно хочет вернуться. А может быть, там, его кто-то так же отчаянно ждет? Я решаю сменить тему:

— Ратмир, как ты думаешь, что произошло с цепеллином?

— Нас сбили. Или мы с чем-то столкнулись, — чуть подумав, добавил он.

Тяжело вздыхаю.

— Устала?

Я соглашаюсь.

— Пошли спать. Будем завтра решать, что делать.

Палатка одноместная и хочешь, не хочешь, а нам приходится соприкасаться. К тому же прохладно. Мужчина бесцеремонно обнимает меня и прижимает спиной к себе. Я не сопротивляюсь.

— Вот и мы с тобой, сейчас, как наши два мира, сопряжены.

Я молчу, прислушиваясь к биению его сердца. Ощущаю горячее дыхание, тепло, исходящее от его тела, его запах и наверно, сейчас, совершу самую большую глупость в своей жизни. Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Поцелуй меня.

Мое желание исполняется. Теплые и мягкие губы, нежно и осторожно касаются моих. Голова немного кружится.

— Ты дрожишь вся, — шепчут мне эти губы и сильные руки еще крепче прижимают к себе.

— Спасибо, что спас меня. Если бы не ты….

— Ты же не бросила меня. Тогда.

— Из-за меня ты сейчас здесь.

— А ты из-за меня. Спи. Утро вечера мудренее.

И он прав.

***

Рано утром, наскоро перекусив и, упаковав все вещи, решили сходить к цепеллину.

— Давай все же сначала точно определимся, где мы, — Ратмир выуживает откуда-то (хотя я догадываюсь, откуда) электронную карту и разворачивает ее прямо на траве. Объемное голографическое изображение четкое, очень подробное и напоминает искусно сделанный макет Карты Мира, виденный мною в географическом музее, еще в школьные годы. Моря и океаны, горы и равнины, материки и острова, все как на ладони.

— Сейчас подключится к спутнику, и посмотрим.

Я с любопытством рассматриваю Карту: такие знакомые очертания материков, в ореоле синевы океанов. Неожиданно, в одном месте возникла красная точка. Она пульсирует, словно отбивая ритм чьего-то сердца.

— Вот и мы, — комментирует мужчина, склонившись над голографией. В левом нижнем углу появилась панель, тоже виртуальная. Мой спутник, похоже, неплохо владеет этим виджетом. Его пальцы с легкостью пробегаются по панели, вбивая какие-то данные. Карта меняется. Теперь она показывает лишь определенный район суши. Крупная синяя точка, слева от пульсирующей красной, означает Анкару, наш перевалочный пункт, до которого мы так и не добрались.

— Мы не далеко от Калейбара. Это пять километров на северо-восток — мужчина показывает рукой направление. — К сожалению, неизвестно есть ли там люди. — Он вносит еще координаты, потом показывает мне на карте:

— А вот здесь должен находиться древний Замок-крепость. Но он нам не по пути, хотя и совсем рядом, — мужчина сверил какие-то данные и уверенно показал в сторону Солнца. Я смотрю туда же. Солнце слепит глаза, и рассмотреть что-либо сейчас не представлялось возможным.

— Здесь проходила граница Турции и Ирана, — Ратмир провел предполагаемую линию, — но, до нее, самостоятельно добраться проблематично. Мы не знаем местности, и проложить точный, безопасный маршрут не сможем. Смотри, — он вновь провел пальцем, — на юго-запад, в 170 километрах от нас, находился город Ахар. А чуть дальше, Тебриз. До него, от Ахара, еще около ста километров. Тебриз был крупнейшим городом Ирака, до Катастрофы. Есть большая вероятность, что он и сейчас населен.