Убей меня своей любовью
Шрифт:
Под его грозный монолог дама снова сладко всхрапнула. Ее попробовали растрясти, но та проморгалась и дико заорала:
– Достали!! Трясут и трясут! Как… копилку все равно! Чо надо?
– Адрес Калоши! – рявкнул Дуся.
– А я откуда знаю?!! – еще на октаву выше взяла дама. – Она меня в гости не звала!!
Женщина прооралась, тут же мирно уткнулась в переднее сиденье головой и сочно захрапела. Инга махнула рукой:
– Евдоким, дохлый номер, здесь надо не так… – она повернулась к женщине, тряхнула ее за ворот и резко потребовала: – Быстро хватай телефон,
Ночная работница вздрогнула, как от кнута, и, запинаясь, проговорила:
– Дутову?.. Прям вот так позвонить Калоше… Она ваще не Калоша, если узнает, что… вы ее так зовете… и мы тоже… О-о-о-й, она нас всех у…у…уроет, во! И где я вам Дутову возьму?! Прям всем только Дутову подавай!
– Звони! Мы ее уже нашли! А то вас всех перестреляют, как уток в тире! – чуть не в ухо кричала Инга.
Ее замечание волшебным образом отрезвило ночную потрепанную бабочку. Она встрепенулась, сверкнула пластмассовыми зубами и переспросила:
– А чо – правда нашли, что ль?
– Звони!
В следующую минуту дамочка заплетающимся языком бормотала в трубку:
– Ирина Алексевна, голубка наша, я тут кого-то нашла… говорят, что Таньку… Ну да, Дутову… – мотнула она головой, потом присмотрелась к Инге и добавила: – Токо она не похожа на себя ни фи-га! Такая с-страшшшная! И дерется.
– Скажи – пусть приезжает! – шипела рядом Инга.
– Ага! Приезжайте, Ирин Алексевна! Тут вас хотят…
Даже Дусе было слышно, как в ухо женщине понеслись короткие гудки.
– Приедет? – сомневался Дуся.
– А ч-черт ее знает… – мотнулась вперед дама. – Сказала… приеду, все лохмы тебе выдеру, пьянь ты проклятая. Да вы не бойтесь, не выдерет, она всегда обещает…
На машину Дуси уже стали заглядываться ночные трудящиеся. Одна так просто взяла и постучала в окошко:
– Вы че, я не поняла, Римку сняли, что ль? Или она у вас отсыпается?
– Похоже, отсыпается, – отмахнулся Дуся.
Когда приехала Ирина Алексеевна, Римка уже храпела, как трактор. Зато остальные работницы не спали – девушки обступили хозяйку и стали тыкать пальцами в направлении Дусиных «Жигулей». Скоро стайка девушек расступилась, и к машине широкими шагами направилась сама Калоша.
Совершенно непонятно, отчего дивы ее так прозвали, ничего общего с резиновой обувью женщина не имела, вид имела добродушный, приятный, однако ж в глазах просматривался блеск металла.
– Здравствуйте, – мило улыбнулась она, подходя к машине и заглядывая в окно. – А это не у вас случайно… Ой, ну конечно, вот она!.. Римма! Римма, немедленно проснись, мамочка хочет с тобой побеседовать… Вы ее простите, она вообще не пьет, но сейчас… сейчас у нее такое горе… у нее…
Видимо, она еще не успела придумать, какое горе подкосило пьяненькую Римму, потому что на некоторое время призадумалась, чем и воспользовалась Инга.
– Это мы попросили Римму вас вызвать. Вы ведь хотите узнать, где находится Татьяна Дутова, так?
У Ирины Алексеевны с лица исчезла маска добродушной маменьки, вся она будто напряглась, хоть и пыталась еще делать равнодушный вид.
–
– Так я не поняла – вы хотите поговорить о Дутовой? – ледяным тоном переспросила Инга.
Ирина Алексеевна глубоко вздохнула и махнула рукой:
– Вот честно говоря, век бы о ней не слышать, но… Знаете, здесь на первом этаже работает кафе, там есть чудные кабинки, где мы сможем поговорить.
Инга взяла пакет с бумагами, Дуся степенно вылез из-за руля, и вся троица направилась в кафе.
В кафе и в самом деле народу было немного, только в центре зала сидели три подвыпившие дамы в возрасте, да в уголке притулился хилый мужчина в блестящем пиджаке. Дамы остервенело строили мужчине глазки и пытались очаровать его своим безудержным смехом, а мужчина сидел надутый, подозревая, что они смеются как раз над его одеянием. То есть все были заняты глубоко личным, поэтому говорить можно было свободно. Едва Дуся с Ингой уселись за стол, как Ирина Алексеевна немедленно приступила к главному:
– Где Татьяна? Она нам…
– Погодите, – прервала ее Инга. – Давайте мы сначала представимся. Я – Инга Николаевна Акорн, а это Евдоким Петрович Филин. И нас очень интересует все, что вы знаете про Татьяну: как она у вас появилась, с кем дружила, ее постоянные клиенты, короче – все. Не думаю, что вы этого не знаете, вы создаете впечатление серьезной женщины.
Дуся, раскрыв рот, слушал деловую речь Инги. И откуда только она так говорить научилась? А тон-то какой! Тут и не зная ничего, все выложишь. Например, у самого Дуси даже сбился сердечный ритм, и пульс затаился. Но Ирину Алексеевну такой тон не испугал. Она неторопливо закурила, выпустила дым, лениво заказала официанту пару салатиков и только потом чуть небрежно протянула:
– Так вы, получается, и сами ничего не знаете. А кто вам сказал, что я сейчас вот возьму и все вам выложу? Я надеялась увидеть свою работницу, а если ее нет, так и мне здесь делать сегодня нечего. И уж, во всяком случае, я не стану тут перед вами выворачиваться лишь потому, что вам это взбрело в голову.
– Станете, – спокойно заявила Инга. – Я не буду называть наши должности и звания, но покажу вам кое-какие снимки, и вы сами убедитесь, что нам нужно рассказывать все, что нас интересует.
Вот тут-то Инга и раскрыла пакет. На столе перед Калошей были аккуратно разложены снимки, где Дуся был запечатлен с весьма солидными людьми. Это были и артисты, и спортсмены, и, что самое главное, видные политики. Все же не зря она столько корпела за компьютером. Ирина Алексеевна старалась не показывать интереса, однако ж впилась глазами в фотографии, а Инга, не давая особенно ковыряться в мелочах, уже давила:
– Вы должны понимать, если мы занялись этим делом, значит, Татьяна влипла в очень неприятную историю, в историю крупного масштаба. А вы, простите, работали с ней бок о бок. Да и профессия у вас не безупречна. Нет-нет, я не стану вам угрожать, но, поверьте, у нас большие возможности, и нам лучше не перечить, вы же еще не забыли про прекрасных мужчин, которые обещали вас навещать по пятницам?