Убей, укради, предай
Шрифт:
Чеботареву только должно быть обидно: скончайся он от этого взрыва, была бы и правительственная комиссия, и личный контроль президента, землю бы носом рыли. А так все думают, вдруг пострадавший придет в себя и своих убийц назовет и опознает, зачем же пупок рвать зазря? Хорошо хоть, муровскую бригаду с дела не сняли, есть шанс опросить всех свидетелей не за год, а в обозримые сроки.
Жалеть себя, конечно, приятно, вздохнул Турецкий, раскрывая тонкую еще папку с делом Чеботарева, можно даже пивка принять в утешение, да только толку-то?! С какой стороны за дело браться – непонятно.
Нет, пожалуй, пивом стоит поить все-таки не себя. Вернее, не только себя. Наверняка есть же на свете такие люди, которые о внутренней сущности экс-премьеров знают не только из газет, но и из более глубинных и тайных источников. И среди таких людей есть по крайней мере один, который наверняка, во-первых, любит пить пиво, особенно в рабочее время, а во-вторых, не откажется поделиться со старым товарищем драгоценными крупицами информации. Турецкий имел в виду Семена Школьникова, в бригаде с которым не так уж и давно ликвидировал «картель правосудия» (См. роман Ф. Незнанского «Картель правосудия» (М., 1999).
Семен ушел из ФСБ и ныне трудился в ГУБЭПе, а кому, как ни управлению по борьбе с экономическими преступлениями, знать об источниках доходов сильных мира сего, а заодно и о всяких конфликтах между ними.
На пиво Школьников согласился без колебаний, но предложил попить его на нейтральной территории. Встретились у ворот Генпрокуратуры, особых пожеланий относительно места у Школьникова не было, потому дошли до первого же кафе со столиками на террасе, уселись на воздухе, благо погода позволяла – было по-летнему жарко. Турецкий заказал «туборг» и соленых орешков.
– Так чем я могу помочь? – осведомился Семен, одним глотком осушив полбанки.
– Почему сразу – помочь? – лениво отмахнулся Турецкий, он разомлел на солнышке, о деле думать совсем не хотелось. – Может, мне просто пивка не с кем было попить, вот и вспомнил старого приятеля.
– Халявы на халяву не бывает, – нравоучительно заметил Школьников, тряхнув своей буйной шевелюрой. – Рассказывайте, а то у меня всего сорок минут времени.
– Ну ты сам напросился, – сдался Турецкий, открывая вторую банку. – Чеботарев меня интересует, вся его подноготная.
– Так на вас, значит, покушение это повесили, – ухмыльнулся Семен. – Примите мои соболезнования.
– Не издевайся, сам знаю, что гнилое дело. Только у нас сейчас все дела такие. Меня в первую очередь интересует мотив. Что эти подрывники с ним не поделили?
– Да что угодно, – опять оскалился Семен. – Степан Степанович у нас личность многогранная, он свои щупальца всюду запустил. Не то чтобы вообще все контролирует, но свой интерес имеет в огромном количестве областей народного хозяйства.
– А поконкретнее можно? Ты мне по вероятностям разложи.
– По каким таким вероятностям? – растягивал удовольствие Семен.
– Что бы ты сам, например, в первую очередь стал раскапывать? Газпром или ГКО? Или банковский скандал? А может, партийные дела?
– Да вы же сами все и разложили – как раз в порядке убывания вероятности. Я бы еще продолжил этот ряд убийством на бытовой почве, убийством из ревности или мести, потом бы вспомнил о маньяках… Короче, дело в том, что одного Газпрома вам хватит, чтобы целый год версии отрабатывать, там все настолько у них запуталось…
– Понимаешь, Семен, – прервал Турецкий, – меня время этого покушения смущает. Тут тебе банковский скандал и как бы вследствие – подрыв Чеботарева. Я справочку прочитал про наши успехи в этом деле, так там фамилия Чеботарева фигурирует.
– А кто, спрашивается, эту справочку готовил?
– Ты, что ли? – запоздало сообразил Турецкий.
– Каюсь, не обошлось без вашего покорного слуги.
– Ну вот и чудненько, – обрадовался Турецкий. – Давай тогда ты мне ее человеческим языком перескажи с комментариями, а заодно поясни, почему ты Чеботарева в нее включил, но при этом раскапывать его связи со скандалом сам стал бы чуть ли не в последнюю очередь?
– Без проблем, только у меня пиво кончилось, – тонко намекнул Школьников.
Турецкий заказал еще по две банки.
– Значит, излагаю популярно: соль в том, что где-то в далекой Америке существует фирма «Феникс Лтд», у нее имеется владелец – некий венгр, который на самом деле таинственно исчез, реальный владелец – Шестопал, и счет…
– …в Бэнк оф Трейтон, – закончил Турецкий. – Это я уже усвоил.
– Делаете успехи.
– Комплименты потом. Ты мне расскажи, известно ли хотя бы приблизительно, чьи деньги отмывались?
– Да чьи угодно!
– Как это?
– Любой, кто желал перевести доллары за границу, мог воспользоваться услугами «Феникса». Конечно, крупные банки в таких конторах не нуждаются, у них есть собственные «прачечные». Но небольшой банк, или импортер каких-нибудь памперсов или тех же окорочков, или опять же мафиози средней руки – вот это как раз подходящие клиенты. А незадолго до печально известного 17 августа 1998 года через «Феникс» якобы прошли очень крупные суммы. То есть мы этого доподлинно не знаем, но фэбээровцы на это намекали оч-чень недвусмысленно. Это, кстати, вполне могли быть деньги, полученные от продажи ГКО.
– А избавлялись от них те, кто знал о том, что скоро лавочка закроется, – согласно кивнул Турецкий. – Но Чеботарев-то знал, то есть наверняка знал.
– Думаете, ему захотели отомстить те, кого он не предупредил вовремя? Так что же они больше года ждали?! За такое надо мочить сразу, не сходя с места.
– Хорошо, допустим. А фэбээровцы не намекали, кто конкретно тогда, в августе, гонял деньги?
– Не намекали, потому что опять же кто угодно. Здесь, правда, вряд ли можно заподозрить торговцев памперсами, но средние банки или даже крупные банки, причем есть мнение, что не один и не два, а очень многие, устроили «постирушки» в «Фениксе». Причем крупные банкиры оставили собственные «прачечные» без работы не из любви к господину Шестопалу, а потому, что спешно распродавали свои личные ГКО. После обвала банк или его филиал оказывается банкротом, клиенты несут убытки, а банкиры в плюсе.