Убей, укради, предай
Шрифт:
– А чем плоха такая версия? Или еще вариант: Романов крепко встрял с банковским скандалом, он Чеботаревым прикрывался, но подозревает, что со дня на день всплывут новые факты. Возможно, Чеботарев именно об этом и хотел с ним поговорить утром десятого. Тогда Романов устраивает неудачное покушение на Чеботарева, чтобы натравить его на своих противников.
А возможно и еще круче: как раз Чеботарев увяз в Бэнк оф Трейтон по самые уши, кто-то его шантажирует. Он договорился с Романовым организовать весь этот балаган с заминированным портсигаром, чтобы подставить шантажиста: якобы это шантажист и стоит за покушением.
– Черт его знает, в самом деле, – задумчиво сказал Меркулов. – Романов-то для такой цели подходит идеально. Про него и так рассказывают всякие небылицы… а тут он как раз сыграл роль руки судьбы: стопроцентно смертельный заряд Чеботарева не убил.
Вернувшись в свой кабинет, Турецкий стремительно законспектировал версии. Получилось больше страницы убористым почерком. Теперь бы еще подтверждение какое-нибудь найти… Или хотя бы намек на подтверждение.
«Важняк» открыл сейф, собираясь вознаградить себя за титанические умственные усилия столовой ложечкой коньяку в кофе, и наткнулся на «наследство» Апраксина. Забыв о коньяке, он взялся перелистывать ксерокопии…
И вот оно!
"…В бытность Чеботарева премьер-министром Россия только на словах противилась строительству газопровода, соединяющего Среднюю Азию с Турцией и далее – с Ближним Востоком, Северной Африкой и Европой (проект активно поддерживается Соединенными Штатами). Есть основания полагать, что Чеботарев сделал крупные вложения в нефтегазовую промышленность Турции, и от турецкого варианта строительства газопровода, при котором Россия и Газпром проигрывают, он лично выигрывает.
После отставки Чеботарева российское правительство заняло жесткую позицию по данному вопросу. Но теперь позиция вновь смягчилась, хотя для этого нет никаких веских причин, по крайней мере видимых…"
А кто, спрашивается, способен изменить позицию правительства «без видимых веских причин»? Романов! Выходит, они с Чеботаревым имеют точки пересечения и общие интересы.
Ай да Апраксин! Ай да сукин сын. Высоко сидел, далеко глядел, все видел. Долго падал.
Может, за это тебя и убили, а?
14 сентября, 11.30
Турецкий поприветствовал на прощание бит-боя серией ударов в корпус, это стало у него доброй традицией, и поехал к Реддвею – сегодня их ждали на Лубянке для «обмена мнениями» по Апраксину. И тут же попал в пробку на Большой Дмитровке, прямо за воротами Генпрокуратуры. За пять минут он не продвинулся ни на метр. Начал волноваться: надо бы позвонить Реддвею, но сотовый телефон запищал сам.
– Здравствуйте, гражданин Турецкий! Я в некотором роде ваш коллега…
Началось! Он чертыхнулся про себя. Добрые дяди объявились! Кому-то я уже наступил на мозоль. Теперь обязательно должна состояться воспитательная беседа с интеллигентными угрозами. Сколько раз этот идиотизм может повторяться?! Надоело, сил нет.
– Здравствуйте, в некотором роде коллега.
– Должен вас огорчить: в деле Степан Степаныча вы вышли за границу своей компетенции.
– Ты, что ли, будешь устанавливать пределы моей компетенции?! – Турецкий взорвался неожиданно для самого себя. – Пошел ты знаешь куда, засранец! – Он прервал разговор и крепко сдавил сотовый телефон в кулаке. Надо было бит-боя с собой захватить. Пару хуков – и спокоен, как далай-лама.
Телефон опять запищал. Турецкий заговорил первым:
– Коллега? Прошу прощения, сорвалось. Зато вы уяснили суть моей позиции без лишних словопрений. Или не уяснили?
– Слушайте теперь вы! Я тоже кое-что объясню…
– Нет нужды! Слышал уже сто раз. Можете переходить прямо к делу, если у вас есть дело, коллега. В некотором роде…
Пробка тронулась с места, Турецкий с надеждой выглянул через боковое окно, но впереди ничего не было видно, только сплошной ряд машин. Через несколько метров все снова остановились. Гадство… Как можно было столько лет прожить без бит-боя?! Надо еще одного завести. Маленького такого, карманного.
– Спешить вам некуда, – «коллега» остыл и заговорил спокойно, – поэтому я вам все-таки объясню.
– Может, и закурить предложите?
– Объясняю: если вы стремитесь бескорыстно помочь Степан Степанычу разобраться со всеми его недоброжелателями, чего, кстати, служебные обязанности от вас и не требуют, – то эта задача вам не по зубам. Вы понимаете или нет?
– Только потому, что мне некуда спешить… – Турецкий попытался рассмотреть водителей в ближайших машинах: не разговаривает ли кто-нибудь по мобильному телефону – никто не разговаривал, – только поэтому я готов потратить на вас несколько минут. Я вам не стану объяснять, что не работаю на Степан Степаныча и чьими бы то ни было пожеланиями в своей деятельности руководствоваться не обязан. Я вам разъясню свое отношение к потусторонним силам.
– Что?!
– Просто для меня вы в данный момент являетесь именно такой силой. Так вот, бывают позитивные потусторонние силы, а бывают негативные. В первом случае – это компетентный товарищ, который по роду службы не может официально со мной контактировать, но считает своим долгом сообщить какие-нибудь сведения или предупредить о конкретной, грозящей мне опасности. Обращаю внимание: конкретной! Естественно, не называя себя. А во втором случае – это компетентный товарищ, который имеет приказ припугнуть меня, но тихо. И у него никогда – подчеркиваю: никогда! – ничего не получается. Потому что тихих угроз я не боюсь уже очень давно, а громко меня пугать не положено. Как любит говорить один мой знакомый: не тот уровень! Может выйти очень нежелательный резонанс.
– Очень интересная философия! У меня тоже есть своя концепция: существуют большие люди и маленькие. Большие люди делают большие дела, они состоят из маленьких дел – их соответственно делают маленькие люди. Когда маленькие люди своими маленькими делами начинают препятствовать большим, о которых даже не имеют представления, их сначала предупреждают, чтоб не лезли куда не следует, а если это не подействует – устраняют. Считайте, что вас предупредили.
Турецкий высунул голову в окно и крикнул соседу слева – водителю «Оки»:
– Посигнальте, пожалуйста!
– Не понял! Зачем?
– Посигнальте, очень надо! Негромко.
Сосед пару раз слегка нажал клаксон. Сигнал был четко слышен в телефонной трубке, – значит, «потусторонняя сила» рядом в радиусе метров пятнадцати. Турецкий, захватив блокнот, вышел на проезжую часть и прошелся вдоль ближайших машин – переписал номера. Оказалось, можно было и этого не делать, «коллега» сидел в бежевых «Жигулях» девяносто третьей модели, он сразу выдал себя: занервничал – не ожидал такого подвоха. Сперва отвернулся, потом сделал вид, что не обращает на Турецкого никакого внимания, хотя остальные водители наблюдали за ним с явным удивлением.