Убежище
Шрифт:
Вапа начал свой рассказ. С тем же терпением, которому она выучилась, выслушивая своих сыновей, когда те были младенцами, Адала пропускала цветистый поток слов и фокусировалась на разбросанных тут и там важных крупицах информации.
Люди принца Шоббата пришли на Большой Суук в поисках кого-либо, кто будет сопровождать их повелителя в путешествии по пустыне. Вапу выбрали потому, что, Боги свидетели, он был скромным человеком, благородным человеком, человеком, в котором кровь бесконечных поколений Вейя-Лу струилась мощным бесконечным кругом…
Адала нахмурилась, закрыв глаза, чтобы еще сильнее сконцентрироваться.
Без какого-либо эскорта, Вапа и принц Кхура до рассвета выехали из Кхури-Хана. Они без каких-либо происшествий добрались до Слезы Элир-Саны. Хотя пользы от него в пустыне не больше чем от хныкающего младенца, Шоббат настаивал, чтобы они двигались без отдыха, чтобы добраться до его цели, оракула пустыни.
Вапа сделал паузу, чтобы отхлебнуть масляного чая, и Билат, деверь Адалы и военачальник Вейя-Лу, спросил: «Скрытого? Хранителя летучих мышей?»
Вапа торжественно кивнул. Сидевший слева его кузен Этош подлил еще чая ему в кратер.
Они добрались до оракула ночью. На памяти Вапы никто не ходил туда, и он не знал, жив ли все еще прорицатель, но древние каменные шпили стояли на месте, и потревоженные легендарные летучие мыши хлынули наружу. Вапа, праведный человек, предупредил принца, что ему не должно входить в святилище, так что Шоббат пошел один и оставался внутри почти до рассвета.
Вапа спал между лошадьми, когда услышал жуткий крик. Отважно вскочив с мечом в руке, он приготовился сражаться со злобными духами. Но никто не появился. Вместо этого, из святилища, спотыкаясь, вывалился принц Шоббат, бессвязно лепеча словно безумец.
«Расскажи о его лице!» — поторопил Вапу Этош.
«Дыхание богов опалило принца», — торжественно провозгласил Вапа, широко раскинув руки, — «похитив практически полностью краску с его бороды, бровей и волос! Цвет был белый, как у шарфов танцовщиц Хана!»
Адала презрительно посмотрела на него. «Белый — цвет света, Элдина Судящего». Это был далекий верховный бог кочевников, которого редко поминали и редко молили. «Какое зло может исходить от Элдина?»
Среди собравшихся пробежал шепот, и Билат сказал: «То есть ты думаешь, это была кара, а не проклятие?»
Вапа не желал потерять слушателей в теологическом споре, так что быстро продолжил.
Несчастный принц не просто кричал, как заблудившийся во тьме, он был совершенно слеп! Он размахивая руками врезался в лошадей и Вапу. Все это время он что-то лепетал о растущих в пустыне деревьях, приходе эльфов, о том, как они озеленят все, если их не остановить.
«Я бы не прочь видеть больше зелени в этих землях», — прокомментировала Адала, и собравшиеся изумленно уставились на нее. — «Но не под властью иноземцев».
Вапе пришлось оглушить Шоббата дубинкой. Привязав его к лошади, кочевник направился обратно в Кхури-Хан. Когда принц очнулся во время обратного пути, он все еще был безумен. Вапа задавал ему вопросы, и Шоббат искренне отвечал на них, рассказав все, зачем он пришел, что надеялся обрести, и что поведал оракул. Но каждый раз его разговор возвращался к эльфам и опасности, которую те представляли для Кхура.
«Он планировал свергнуть своего отца», — произнес, глубокомысленно кивая, Этуш. — «Его сумасшествие — кара богов, наказание за подготовку такого кровавого предательства!»
Вейя-Лу не питали особой любви к Сахим-Хану, но когда сыновья устраивают заговор с целью убийства их отцов, несомненно по миру гуляет зло.
Вапа рассказал, что не планами принца на кхурский трон был поглощен его помутившийся рассудок во время возвращения в город, а откровением оракула, что лэддэд могут превратить Кхур в зеленый сад и править им. Слушатели Вапы были согласны с безумным принцем на этот счет. Если это случится, кхурские племена погибнут. Все, что они ценили — семьи, традиции, верность богам — будет переделано на чужеземный лад. Даже чистую прекрасную пустоту этих земель затянут лозы и деревья эльфов.
«Если эльфы отыщут Долину Голубых Песков», — произнес Вапа, цитируя принца, — «народ Кхура погибнет!»
Осушив свой кратер чая, Вапа, наконец, замолчал. Его слушатели были ошеломлены. Даже Адала не прокомментировала это заключительное откровение. Эльфы ищут Долину Голубых Песков? Зачем они направляются туда? Никто не ходил туда. Она была населена беспокойными нечестивыми духами.
«Тебе следовало перерезать кхурскую глотку», — произнес Этош, нарушая угрюмую тишину. — «Оставить его в пустыне кормить стервятников».
Несколько голосов громко выразили несогласие с этим утверждением. Такое предательство подопечного накликало бы беду и на Вапу, и на его племя. Слово Вейя-Лу было долгом не только перед тем, кому оно было дано, но и перед Теми кто Наверху.
Какое-то время они обсуждали достоинства решения Вапы доставить больного принца обратно в Кхур. Так как из их спора не выплывало ничего полезного, Адала, наконец, прервала их.
«Мы должны встретить этот шторм и посмотреть, настоящая ли это буря или всего лишь бред принца, которому солнце напекло голову», — сказала она.
Адала встала. Вытянув руку, она описала круг, указывая на каждого из присутствующих. «Мы отправимся к Городу у Моря. Мы присмотримся к лэддэд. Если они ведут себя тихо и подчиняются воле Хана, мы оставим их в покое. Но если они собираются захватить долину, мы должны остановить их. Оракул сказал, что лэддэд не будут править, если их держать подальше от Долины Голубых Песков. Клянусь нашей кровью, это наш долг не позволить им этого. Священной кхурской земле быть».