Убежище
Шрифт:
Она описала круг и добавила: «Это ваша клятва, как людей Вейя-Лу!»
Они охотно поклялись, бремя этой клятвы в тот момент казалось легким. Никто из присутствующих не подозревал, сколь тяжким оно может оказаться.
Тотчас были разосланы гонцы. Другие племена этой местности следовало предупредить об угрозе. Если эльфы двинулись к долине, это будет означать войну.
Некоторые южные племена открыто нападали на эльфийские караваны, отстреливали заблудившихся всадников лэддэд, даже атаковали небольшие лагеря. Будучи воинами, они относились так ко всем чужакам в своих землях. Все эти годы число эльфов росло, по мере того, как все новые прибывали в изгнание, и они не демонстрировали никаких признаков того, что собираются уходить. Адала даже получала сообщения об эльфах в родовом городе Вейя-Лу, Дельфоне. Этот город был гнездом разврата и беззакония (как, впрочем, и любой другой город), но он являлся колыбелью племени Вейя-Лу. То, что чужеземцы — и даже не люди — находились там, оскверняя гробницы и храмы величайших предков племени, уже являлось горькой пилюлей. Но пока лэддэд оставались в Кхури-Хане и других городах, кочевники могли не обращать на них внимания. Однако, коль Сахим-Хан позволяет им расползаться по просторам открытой пустыни, людям пустыни следует подняться и провозгласить нового хана.
И не избалованного Шоббата; он был таким же грешным безбожником, как и его отец. Следует основать новую династию, дом добродетели и силы.
Такими были мысли Адалы, пока она пересекала слепящую песчаную ширь, направляясь к своей палатке. Нырнув под полог, она откинула назад вуаль от солнца, и оставила мирские проблемы снаружи. Чиси оттерла сковороду и повесила ее остывать на шест палатки. Медный таз для замешивания был отмыт.
Выбросив из головы отвлекающие мысли об эльфах, городах и вечных монархах, Адала погрузила руку в корзину сушеной чечевицы. Одна, вторая, третья пригоршни застучали по тазу. Еще воды из кувшина, чтобы размочить твердые как камень коричневые семена. Чечевица была хороша к хлебу. Она лишь надеялась, что добавила достаточно соли, чтобы заготовить ее должным образом.
Без фанфар Львица до рассвета вывела свой маленький отряд из Кхуриноста.
Если верить недешевой карте Беседующего, до Инас-Вакенти было больше двухсот миль. Путь пролегал по Высокому Плато, одной из худших кхурских пустынь, без колодцев, оазисов и гостеприимных обитателей на большей части пути. Согласно кхурским записям, на Высоком Плато сотни лет не выпадало дождя, так что каждый эльф нес воду, воду и еще раз, воду. Запасное оружие и большая часть доспехов были оставлены в лагере, чтобы навьючить на лошадей больше жидкости. Посоветовавшись со Ситэлбасэном, Кериан прочертила маршрут на север-северо-восток, обходя караванную тропу на Кортал, изобилующую неракскими шпиками. Каждому члену экспедиции была выдана копия карты, так чтобы если он начинал отставать от основного отряда, мог знать, куда направляться.
Опытный профессионал, Кериан довольно быстро закончила свои собственные приготовления к путешествию. Это дало ей несколько драгоценных часов побыть женой Гилтаса, а не командующим его армии. Она снова ломала голову над явным противоречием между ее мужем и королем. Он был одновременно и добрейшим из всех, кого она когда-либо знала, и самым жестким. Гилтас мог отдать последнюю корку хлеба голодному на улице, а в следующее мгновение приговорить преступника к смерти. Он не кичился званием Беседующего с Солнцем и Звездами, а честно заботился о каждой душе под своим правлением и о долгосрочном благополучии своего королевства.
Они не говорили о предстоящем задании Кериан, как и о недостатке у нее уверенности в его пользе. Прикрытые лишь светом свечи, они сидели на своей кровати лицом друг к другу, склонив головы, ее лоб упирался в плечо мужа.
Гилтас глубоко дышал, впитывая ее аромат, стараясь накрепко запереть это воспоминание в своем сердце. Ее распущенные волосы ниспадали волнами на них обоих. Ощущение, как они вьются на его плечах, было одним из сладчайших чувств, которые он когда-либо испытывал.
«Ты возьмешь Золотого Глаза?» — тихо спросил он.
Она покачала головой. От этого движения ее волосы медленно скользнули по верхней части его спины. У Гилтаса пробежали мурашки. «Нет, ты же знаешь, что он пугает лошадей. Они и так будут достаточно нервными. И он воды пьет больше дракона».
Кериан почувствовала, как ее муж улыбнулся у нее на плече. «У меня для тебя есть мазь», — сказал он. — «Ее принес аптекарь Рединивис. Он сказал, что она убережет тебя от солнечных ожогов».
«И сколько литров этой мази нам предлагается тащить с собой?»
Улыбка перешла в тихий смешок. «Каменная банка, что он дал мне, поместится у тебя на ладони». Она фыркнула, и Гилтас добавил высоким голосом, подражая аптекарю: «Однако для достижения эффекта, бальзам следует наносить достаточно обильно».
Супруги рассмеялись. Приятное времяпрепровождение переросло в нечто более глубокое. Это была их последняя совместная ночь на какое-то время, и они воспользовались ей наилучшим образом.
Еще до рассвета Кериан встала и оделась, не будя мужа. Когда она в соседней комнате уже была готова уйти, появился Гилтас.
«Ты не собиралась попрощаться?» — спросил он.
Зрелище его в таком виде, в потертом платье, со спутанными длинными волосами, вызвал у нее неожиданный прилив нежности, но она не могла позволить себе поддаться чувствам. Она отправлялась на опасное задание. Ее жизнь и, что более важно, жизни тех, кто следует за ней, требовали всех навыков и умений Львицы, а не супружеских сантиментов Кериансерай.
Переводя все в шутливый тон, она сказал: «Подумай о своем достоинстве, Гил! Должно ли Беседующему с Солнцем и Звездами торчать снаружи, маясь, словно томящаяся от любви девица, посылающая прощальные поцелуи своему парню?»
Поддерживая ее дразнящий тон, он ответил: «Я — Беседующий. Только избалованный, как девица».
Она улыбнулась. Они обнялись, но слишком скоро для Гилтаса она отпустила его и сделала шаг назад. Сверкнула улыбка, и в следующий миг Кериан исчезла, скрывшись в предрассветном безмолвии. Долгое время Гилтас оставался на месте, глядя ей вслед.
Когда колонна всадников покинула палаточный город, поднялся западный ветер. Закутавшись в халаты и шарфы, чтобы защититься от летящего песка, эльфы скакали в тишине, без аккомпанемента развевающихся знамен или выдувавших фанфары трубачей. Не как в былые дни, когда воины Сильванести никогда не выдвигались из своего стольного града без отряда трубачей в тысячу юношей из знатнейших семейств их страны. Или армия Квалинести, которая маршировала и выезжала под бой многочисленных барабанов, неся впереди золотой солнечный штандарт Кит-Канана. Нет, личный состав армии изгнанников покидал город в тишине, копыта их лошадей почти не издавали звука в мягком рыхлом песке.
Несмотря на все меры предосторожности, их отбытие не прошло незамеченным. В ложбине между двумя высокими дюнами лежала одиночная фигура, от носа до пят укутанная в халат с капюшоном цвета песчаного моря. Зрение наблюдателя было острым как у сокола. Ни расстояние, ни слабое освещение не мешали ему; он пересчитал двойную колонну эльфийских всадников и запомнил их направление. Точно на север.
Шпик скользнул назад по песку, пока не укрылся от эльфов за следующей дюной. Поднявшись, он побежал вниз по изогнутому холму. У подножья его ждали двое верховых, один из которых держал поводья его лошади.