Убежище
Шрифт:
«Сыновья Кровавого Стервятника причинили много неприятностей, вам и могущественному Сахим-Хану. Поэтому много их было отправлено на встречу с их предками».
«То есть, город открыт для нас?»
«У меня нет других приказов».
Свежий порыв ветра, пахнущий морем, омыл переговаривающихся. Флаг перемирия в руке у Планчета захлопал на ветру. Обернувшись в седле, он высоко поднял флаг и помахал им скоплению эльфийских воинов, с молчаливой настороженностью следивших за ними. Когда Планчет повернулся обратно, Хаккам
«Я просто предупредил наших солдат, что все в порядке», — спокойно сказал Планчет.
«Кто там едет?»
Два эльфийских всадника отделились от шеренги тяжелой кавалерии и легким галопом направились к Планчету и Хаккаму. Не потребовалось много времени, чтобы узнать Беседующего и единственного воина эскорта, генерала Таранаса. Когда они подъехали, Планчет пояснил ситуацию.
«Благодарю вас, генерал», — сказал Хаккаму Беседующий. Он протянул тощую руку. — «Вы хорошо справились со своими обязанностями».
Без особого энтузиазма генерал пожал руку Беседующего. Гилтас заверил его, что отведет своих воинов, а затем добавил: «Еще одно. Мой советник, лорд Мориллон, не вернулся прошлой ночью. Он в городе?»
«У него была аудиенция у Сахим-Хана, а затем он покинул дворец».
«Он в порядке?»
Хаккам нахмурился. «Почем я знаю? Он покинул дворец. Вот все, что я знаю».
Коротко кивнув, Хаккам развернул свою лошадь. Планчет был потрясен невоспитанностью человека, бесцеремонно повернувшегося спиной к правящему Беседующему!
Луч света, так долго освещавший Планчета и Гилтаса, наконец, погас. Гилтас поднял взгляд на вздымающиеся облака. Он нахмурился. В воздухе над городом, казалось, повис какой-то тонкий предмет. Нет, не повис. Он двигался, падал.
«Стрела!» — крикнул Планчет.
Он ринулся заслонить Беседующего, но снаряд падал с такой высоты, что его траектория была практически отвесной. Широкий наконечник пронзил нижнюю челюсть Гилтаса и ударил в основание шеи, справа.
Воцарился ад. Таранас не дал Гилтасу упасть на землю, поймав его за плечи и удержав. Стражники Хаккама вытащили мечи и пустили своих лошадей короткими кругами, высматривая, кто пустил стрелу.
В передних рядах эльфийских воинов поднялся крик. Они видели, как упала стрела и ужасный итог ее падения. За криком последовал выросший вдоль шеренги лес мечей. Неровным строем, так как задние ряды еще не узнали, что случилось, эльфы ринулись вверх по холму на защиту своего монарха.
Гром приближавшихся эльфов вынудил эскорт Хаккама пришпорить лошадей в сторону города. Толстошеий генерал проревел: «Вернитесь, негодяи! Стойте на месте!» Один остановился. Остальные направлялись прямо к закрывающимся городским воротам.
«Что за вероломство?» — закричал Планчет, рывком высвобождая ноги из стремян и спрыгивая с лошади. Беседующий завалился на шею своей лошади.
«Я не отдавал
Они с Планчетом сняли Беседующего с лошади и осторожно опустили на дорогу. Стрела все еще торчала у Гилтаса в шее.
«Ее выпустили не мои люди», — произнес Хаккам. — «Это не кхурская боевая стрела».
«Тогда, что это?» — спросил Планчет.
«Охотничья стрела. Мои люди не пользуются такими».
Гилтасу повезло, что снаряд не был боевой стрелой. Прочно насаженная, с квадратным или треугольным железным наконечником и кожаным оперением, боевая стрела глубоко вошла бы в худое тело эльфа. Охотничий же снаряд, небрежно сделанный, с плоским широким наконечником и белым оперением из голубиного пера, попала Гилтасу в ключицу и остановилась. Рана была опасной, но при бережном уходе, не смертельной.
Волна кричащих эльфийских воинов галопом приблизилась к коленопреклоненным фигурам на дороге. Горстка остановилась, но большинство продолжили движение, направляясь к городским воротам.
Их гневные крики донеслись до уха ослабевшего Гилтаса. Где-то глубоко внутри себя он нащупал неизвестный источник сил. С побелевшим лицом, он попытался встать. Планчет, удерживая его, попросил Беседующего лежать смирно.
«Прекрати это», — сквозь стиснутые зубы сказал Гилтас.
Решив, что причиняет Беседующему боль, Планчет почувствовал, как к слезы подступили к глазам. Он прошептал: «Прошу прощения, сир, но вам следует лежать смирно. Пожалуйста, не двигайтесь».
«Нет, Планчет! Останови воинов! Не дай им вступить в сражение! Я приказываю!»
Таранас услышал приказ Беседующего. Он схватил со своего седла трубу и подал сигнал «Возвращение». Ему пришлось повторить призыв четыре раза, прежде чем все несущиеся всадники услышали его и обратили внимание. Передовые застыли в считанных метрах от городской стены.
В перерывах между сигналами трубы Хаккам кричал своим собственным солдатам. «Стоять! Любому пустившему стрелу я оторву башку!» — ревел он. Никто из кхурских солдат не пустил стрелу и не метнул копье в эльфов. Люди и эльфы смотрели друг на друга в обоюдном замешательстве и смятении, пока эльфы не развернулись и не поскакали галопом обратно к Таранасу.
Из Кхуриноста сквозь толчею воинов спешили целители. Когда они прибыли, Беседующий сидел, склонив голову, по его белому гебу растекалось алое пятно. Первым добравшимся до него целителем была кагонестийка с огрубевшими ладонями и темными татуировками на лице и руках.
«Стрелу нужно вытащить», — тотчас же сказала она.
Планчет мрачно кивнул. «Я сделаю это».
«Кто-то должен крепко держать его. Если он будет слишком много двигаться, может разорвать артерию».
Хаккам, находившийся ближе всех, стал на колени позади Беседущего и обхватил его за плечи. «Я держу его».