Убежище
Шрифт:
Они упали на землю. Он рывком оторвал ее и с силой швырнул о ствол ее дома-сосны. Она оглушенная лежала на спине, всеми четырьмя лапами вверх.
Гоблин собирался прикончить ее, пока она была не в состоянии защищаться. Он высоко занес свой нож, но какая-то рука перехватила сзади его запястье.
«Я тебе не за это плачу».
Это был эльф. У него было вытянутое лицо, заостренный подбородок и светло-карие глаза. Платье из бледно-зеленого шелка складками свисало с его узких плеч. Его светлые волосы были пострижены на старинный чашеобразный манер. Его руки были крупными для эльфа, с длинными пальцами и шишковатыми суставами.
«Взгляни, что она со мной сделала!» — завизжал гоблин. Кровь текла из его разодранного глаза и щеки.
Эльф просто снял с талии маленький мешочек и потряс им. Звон денег ни с чем нельзя было спутать. Он отсчитал тридцать стальных монет в руку гоблину.
Гоблин схватил Кериан за горло и сунул в грязный джутовый мешок. Последствия удара медленно проходили, и она могла прогрызть себе путь наружу, но не сделала этого. Эльф с гоблином разговаривали о ней, и эльф дал ей имя: куница. С этим словом нахлынул вал воспоминаний.
Покрытая коричневым мехом, с белой шеей и грудкой, она была более ловкой, чем белка, быстрее молнии. Она скакала с ветки на ветку, карабкалась вверх-вниз по деревьям с грубой корой, лежала в засаде среди зеленых веток, поджидая неосторожную белку. Рывок, хват когтей, и зубы погружаются в горло грызуна. Кровь. Восхитительная. Теплая. Она кралась по верхушкам деревьев, разоряя гнезда в поисках яиц и птенцов, спускалась на землю, чтобы пробраться в кроличьи норы. Она была хозяйкой сумеречного леса. Даже пантера и медведь не могли состязаться с ней в свирепости, в убийствах.
Кериансерай знала, что спит, но все было таким подробным и реальным, что ее собственные воспоминания, казалось, растворялись в воспоминаниях куницы.
Следуя странному течению сна, время начало сокращаться, пролетая быстро, и, при этом, не давая ощущения скоротечности. Сильванестиец был магом. Он десятилетиями трудился над методикой, которая бы превратила дикую куницу в подобие него. Он отнес куницу в свою избушку на краю леса и приступил к длительному трудоемкому процессу. Казалось, все шло хорошо. Куница становилась молодой девушкой, несомненно, с внешностью эльфийки, со светло-карими глазами и черными волосами. Он учил ее культурным манерам, но она никогда не теряла до конца свои хищнические инстинкты или звериный аппетит. Он этому потворствовал. Он многое узнал из ее общения с прирожденными эльфами и людьми.
Когда ей было за двадцать, она начала меняться. Ее истинно сильванестийские черты смягчились и утолщились, придавая ее вид полуэльфа. Когда у нее на ногах снова появился мех, маг понял, что трансформация снова провалилась. Так много раз он делал это заклинание, пытаясь найти правильную комбинацию, но каждый раз терпел неудачу, рано или поздно.
Однажды ночью пришли солдаты из Дома Защитников и арестовали мага. Кериан оказалась закованной в глубоком подземелье в сердце Сильваноста. Там она встретила других похожих на нее, существ, терявших свою эльфийскую внешность. Но хотя заклинание мага не смогло сделать их эльфами, оно и не давало им полностью вернуться к их животному виду.
Таким существам не могли позволить оставаться в Сильванести, поэтому их изгнали. Закрытые повозки отвезли их далеко от родных земель в Долину Молчания, где полусуществ выпустили, предоставив их самим себе.
В ночном небе над новым домом Кериан были три луны — белая, кроваво-красная и третья, черная, которую, она знала, Двуногие не могли видеть своими слабыми глазами. Но она видела ее.
Она также видела, как что-то падает с темной луны. В тот момент, когда она узнала стрелу, та попала ей в основание шеи. Она упала на землю. У нее из горла хлынула кровь.
Что за вероломство? — крикнул далекий голос. Затем множество криков: Беседующий! На Беседующего напали!
Она резко проснулась. Кериан лежала на своей походной постели, и она узнала ночное небо над собой. Она была Кериансерай, диковатым эльфом, воином, супругой Гилтаса, а не той полуживотной мерзостью.
Перекатившись на ноги, она увидела Фаваронаса. Он сидел в нескольких метрах на корточках на краю воды спиной к ней и пил из сложенных чашечкой ладоней. Она встала и позвала его по имени.
Он едва не свалился в ручей головой вперед. Она в два длинных шага покрыла расстояние между ними, схватила сзади за платье и подняла на ноги.
«Фаваронас, у меня был дурной сон!» — сказала она. — «И не только! Предчувствие».
Он был захвачен врасплох. Всегда здравомыслящая Львица говорит о предчувствиях?
Более ранняя часть ее сна, как она была животным, которому придали вид эльфа, терялась в сбивающем с толку сумбуре ощущений. Кериан опустила эту часть, описав лишь концовку, ужасающе четкое видение, как Гилтаса поражает стрела.
Фаваронас, много читавший об исторических предчувствиях несчастья, не думал, что такие вещи случаются в настоящем. На его лицо явственно читалось сомнение.
«Это случилось!» — настаивала она. — «Или случится. Я не знаю точно. Но я чувствую это!»
«Итак, что ты будешь делать?»
Она провела пальцами по спутанным пропитанным потом волосам. Что она могла сделать? Гилтас был ее возлюбленным супругом. И более того, он был Беседующим, королем, которому она клалась служить и защищать. Она хотела бы полететь к нему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Полететь!
«Орлиный Глаз! Он сможет за полдня доставить меня в Кхуриност!»
Грифон был привязан в двадцати метрах от лошадей, ближе тропе, ведущей к устью долины. Кериан повернулась в ту сторону. Фаваронас схватил ее за руку.
«Генерал, вы не можете покинуть своих воинов посреди ночи из-за какого-то сна!»
Она выдернула руку и сердито посмотрела на него, но знала, что он прав. Так же прав, как и ее уверенность, что Гилтас серьезно ранен, возможно, даже умирает, пока они стоят здесь и спорят. Трудная задачка, но Львица не славилась своей нерешительностью.