Убить ее!
Шрифт:
Нонна никогда не замечала, как длинен тюремный коридор. Альберт ждал ее снаружи, лицо его было бледным, но спокойным, из аккуратной прически, отливавшей на солнце блеском, не выбивался ни один волосок. Он сидел за столом в караулке. На столе стояла плетеная корзинка для пикников.
Акиф бросил взгляд на часы.
– У вас двадцать минут, не больше, - проворчал он и закрыл за собой дверь.
В ледяном голосе Тарика звучало нескрываемое презрение.
– Кажется, я не так уж сильно ошибался
Альберт молча вглядывался в лицо жены. Наконец, не поворачивая головы, он бросил брату:
– Заткнись! И убирайся отсюда!
– Но, Алик!..
– запротестовал светловолосый юнец.
– Вон, я сказал!
Пожав плечами, Тарик вышел из комнаты. Дверь караулки с грохотом захлопнулась за его спиной. Нонна никогда и представить себе не могла, чтобы тишина могла так давить. Ей было мучительно стыдно, что он видит ее грязную рубашку и потрепанное лицо.
Альберт придвинул ей корзинку:
– Вот. Я принес тебе поесть.
– Зачем?
– в упор спросила Нонна.
– Даже в тюрьме нужно есть. Мы с матерью часто приносили в тюрьму еду.., моему отцу. Это было давно, еще в Москве. Так продолжалось до тех пор, пока нам не повезло, и мы не вырвались оттуда.
Он аккуратно расстелил на столе белоснежную салфетку и вытащил термос с горячим кофе. Вслед за ним появились чашка с блюдцем, завернутая в чистое полотенце тарелка со сдобными горячими булочками и баночка домашнего джема из персиков.
– Извини, что так мало, надо было бы захватить чего-нибудь более сытного. Но как-то непривычно придумывать завтрак, который надо унести в корзине.
– Все чудесно, - успокоила его Нонна.
– Спасибо, что подумал об этом.
– Ешь, - тихонько шепнул он.
– У тебя не так уж много времени. Тот офицер сказал, всего двадцать минут.
Нонне нисколько не хотелось есть, но, чтобы не огорчать Альберта, она принялась запихивать в себя булочки. Так много нужно было бы сказать ему, но он не знал, как начать.
Альберт украдкой поглядывал на нее, уже готовый задать вопрос, который готов был сорваться с его языка, но каждый раз удерживался. Похоже, он, как и Нонна, разучился разговаривать ни о чем. Такого с ними еще не бывало.
Вопрос так и остался незаданным, потому что дверь распахнулась, на пороге вырос Акиф:
– О'кей, Нонна. Пошли!
За его спиной с перебинтованным лицом стоял Джамо. Сняв с пояса наручники, первый помощник ловко защелкнул их на запястьях Нонны.
От изумления Джамо выпучил глаза:
– Ото, так, значит, и до тебя добрались, Нонна?! Ну и слава Богу! А то нос задирала: смотри, мол, я какая! Так вам, сучкам, и надо!
– Хватит молоть чепуху, Джамо!
– резко оборвал его Акиф.
– Здесь посторонние люди, не видишь?
– Прошу прощения, - извинился тот.
– Мне очень жаль, только эта женщина вечно ко мне придиралась!
И тут Альберт, наконец, решился сделать то, о чем думала все это время.
– Вы позволите мне задать жене только один вопрос? Прошу вас!
– Конечно, - кивнул Акиф.
Он встал и, выпрямившись во весь рост, глядя прямо в глаза Нонне, сказал:
– Тот человек, которого, как они сказали, ты убила... Бог с ним. Это сейчас не так важно, по крайней мере для меня.
– С фатализмом, свойственным его нации, она одним пожатием плеч дала понять, что смерть Цыбина для него ничего не значит.
– В конце концов, убивают многих. Я хочу спросить о другом.
– О чем?
– Голос наконец-то вернулся к Нонне. Надменно вскинув вверх подбородок, Альберт испытующе всматривался в ее лицо.
– Я хочу услышать правду. Ты и в самом деле пошел к той женщине после меня? И был с ней близок, не важно, по доброй воле или нет?
– Нет!
– тихо сказала Нонна.
– Клянусь! Альберт некоторое время еще вглядывался в ее лицо и, наконец, со вздохом обронил:
– Я тебе верю!
– Его голубые глаза наполнились слезами.
– Но я не смирюсь с этим! Вот увидишь!
– Привстав, он поцеловала ее.
– Да благословит тебя Аллах, жена! Когда тебя приведут в суд, я буду сидеть в первом ряду!
Глава 12
Зал, где обычно происходили судебные заседания, был забит до отказа. Несмотря на протесты пожарника, молчаливая толпа мужчин и не менее молчаливых женщин запрудила все коридоры и проходы, выплеснулась в холл.
В прилегающей к залу комнатке, где арестованные дожидались суда, сидели Семен Рохман и Нонна. Адвокат даже не пытался скрыть, насколько серьезно положение его подзащитного. Впрочем, и сам он выглядел так, словно провел бессонную ночь.
– Боюсь, сегодня нам придется несладко, - заранее предупредил он Нонну.
– Все эти улики против тебя, да еще то, что Элла Цыбина без колебаний тебя опознала. Полагаю, в этом случае судья Балаев может сделать только одно. Так что готовься заранее к тому, что тебя водворят обратно в тюрьму и заставят дожидаться пересмотра и повторного слушания дела.
– Что поделаешь, - кивнула Нонна. Сейчас она чувствовала себя куда лучше, чем вначале, когда ее бросили за решетку. Слава Богу, по крайней мере, Альберт ей верит!