Убить Первого. Том 2
Шрифт:
— Я?
— Ну конечно, — оскалился Кайн, — жёлтый сосуд это редкость.
— У него, — Лаут ткнул пальцем себе за спину, — зелёный. Вот где редкость.
— Что-то я совсем не слышу в твоём голосе почтения к старшим, — заметил Кайн, нахмурившись, — думаешь, раз жёлтый, то Яго обязательно обратит на тебя внимание? Думаешь, попасть на третий этаж так легко?
— Внимание? — не понял Эдван, — старший, я не знаю, о чём ты. Пин мне толком ничего не объяснил, — сказал парень, краем глаза заметив, что Марис начал обходить их по широкой дуге.
— Не знаешь? — удивился
— Да ну? — с нервным смешком переспросил Эдван, с трудом удерживаясь, чтобы не дотронуться до шрама на груди. Собеседник, однако, истолковал его перекошенное лицо по-своему.
— Конечно! Но для того, чтобы стать сильнее и продвинуться в своём развитии, мне нужны камни… — произнёс он, наконец-то, подведя разговор к тому, ради чего всё это, собственно, и начиналось, — Эй, ты! Отброс! Иди сюда, живо! — рявкнул Кайн со злорадной ухмылкой, заметив, как Марис медленно обходит их обоих.
— Если тебе нужны камни, ты можешь пойти и набрать их в пещере…
— Не нравится мне твой дерзкий тон, сопляк, — нахмурился Кайн, быстро растеряв своё показушное дружелюбие, — ты головой-то своей подумай! Что я буду есть, если буду поглощать силу со всех камней, которые найду, а? Так я вмиг исхудаю и не буду годиться в воины. Ты что, хочешь, чтобы я с голоду умер?
— Морить себя голодом или нет — только твой выбор, — уже более жёстко ответил Эдван, невольно отступая назад.
— Вот именно, а я голодать не желаю. И поэтому ты будешь носить камни мне. А я уж, так и быть, замолвлю за тебя перед Яго словечко, — сказал Кайн, подмигнув Эдвану.
— Значит, ты хочешь морить голодом меня? — переспросил Эдван, не скрывая усмешки, но мужчина словно вновь не понял смысла сказанного.
— Морить себя или нет — выбор твой, — с усмешкой заявил Кайн, вернув парню его же слова, — Хатир вон, по собственной доброй воле целый месяц жил на одной атре, все камни мне отдавал. Он был мне как брат…
— Пока насмерть заблудился, — проговорил Эдван, чувствуя невероятное отвращение к человеку, стоящему перед ним. Теперь он понял, почему его предшественника понесло в правый тоннель. В конце концов, каким бы ты не был искусным в поглощении атры, рано или поздно голод даст о себе знать… и тогда, ради еды пойдёшь и не на такое…
— Да. Бедный Хатир, такое несчастье… короче, младший, к вечеру чтобы принёс четырнадцать камней, понял? Пять за вчера и сегодня, и ещё четыре за твоё неуважение к старшим. Кстати, давай сюда всё, что уже собрал, — мужчина в два шага преодолел разделяющее их расстояние и попытался приобнять Эдвана за плечо, но тот ловко увернулся.
— Я же сказал, что сегодня не нашёл камней.
— Так зачем ты тогда идёшь в Башню? Возвращайся в пещеру и ищи дальше! — с кривой усмешкой приказал Кайн, и, повернувшись к подошедшему Марису, заговорил, — Отброс! Ты-то мне и нужен. За проход к башне требуется небольшая оплата. Давай сюда все камни, которые собрал…
Как только тот обратил внимание на Мариса, Эдван тут же сделал несколько шагов в сторону и, разогнав атру по телу, приготовился рвать когти, однако, в самый последний момент передумал, и остался на месте. Позади него мужчина поливал благородного самыми грязными оскорблениями и парень чувствовал, что ещё немного, и дойдёт до рукоприкладства.
— Ах ты хитрый ублюдок! Обмануть меня вздумал! — заорал вдруг мужчина. Обернувшись, Эдван увидел, как Кайн одним мощным ударом отправляет Мариса в полёт на десяток шагов.
Мужчина не позволил ему подняться. Переместившись к бывшему благородному, он принялся пинать его ногами с невероятной яростью, а тот лишь сжимался в комок и не сопротивлялся, словно был каким-то мешком с песком и растерял всю волю к сражению. Избиение продолжалось несколько минут, пока Кайн, наконец, не остановился. Однако, по безумной ухмылке на его лице, Эдван понял, что остановка эта была лишь временной, и сейчас избиение продолжится. Странно только, что на его громкие вопли из Башни ещё никто не выглянул…
— Мало того, что обманул старшего, так ещё и защититься пытаешься? Как ты вообще посмел закрываться от заслуженного наказания, отброс?! — орал он, брызгая слюной, — Ты такой дерзкий из-за зелёного сосуда? Да? Я не слышу, урод! Из-за своего ублюдского сосуда такой дерзкий? Ничего, сейчас я это исправлю!
Эдван закрыл глаза. Тяжело вздохнул, собираясь с силами. На мгновение он почувствовал себя стоящим на краю огромной пропасти за мгновение до прыжка. В каком-то смысле, так оно и было. «Я об этом пожалею…» — подумал он, размыкая веки и, направив атру в стопы, сорвался с места.
Между тем, пока Лаут колебался, Кайн пинком перевернул обессиленного Мариса на спину, уселся на него сверху, зажал руки коленями и замахнулся для последнего удара, призванного поставить точку в этом избиении. Его кулак сорвалась в полёт, но места чуть ниже сердца так и не достиг. Вместо ужасной атаки, которая должна была расколоть сосуд души мерзкого благородного, получился жалкий слабенький тычок в пузо, не нанёсший практически никакого урона. А всё потому, что именно в эту секунду, когда мужчина решил покалечить свою жертву, его голова тесно познакомилась с сокрушительным ударом сапога Эдвана.
Чудовищный по своей мощи пинок отправил Кайна в полёт, хлопок ударной волны эхом прокатился по всей округе. Тело, пролетев около тридцати метров, словно какой-то тяжелый мешок рухнуло на землю, и проехало ещё шагов десять прежде, чем остановиться. Повисла тишина, несколько долгих мгновений Лаут внимательно следил за лежащим без движения мужчиной, ожидая, что тот вот-вот вскочит на ноги, но тот так и продолжал лежать на траве сломанной куклой.
— Хм… я думал, он будет сильнее, — пробормотал себе под нос юноша и, не обращая больше внимания на незадачливого «старшего», наклонился над Марисом, атрой нанося тому на руку слово жизни.