Убит по собственному желанию
Шрифт:
— Точно, удочки! — Подтвердил Зудов. Колодников был удивлен.
— Однако! Порыбачили — пограбили. Интересная развлекательная программа у людей. Спасибо большое, брат. Спишете нам все на диск?
— Конечно. Ради этого свой диск отдам, тут у меня разная фигня. Клипы, прикольное видео. Ну и еще кое-что… Для души.
Колодников улыбнулся, догадываясь, какая запись может быть на этом диске.
— Спасибо, брат.
— Не за что.
Они вышли из банка, Колодников тут же закурил. Зудов же, наблюдая за действиями криминалистов, пытающихся
— Ну и что они теперь будут делать? У них же явный прокол. Лягут они на дно или нет?
— Лягут или не лягут — это еще вопрос. А вот то, что Петухов нам завтра вставит — это и к бабке не ходи.
Действительно, на следующее утро Петухов им всем «вставил» в зависимости от их провинности. Даже тон его начальной речи не предвещал ничего хорошего:
— Ну что, дождались, орелики? Теперь уже от этих «Горынычей» трупы пошли! Колодников, что молчишь?
— А что я?
— Это твоя вина, что они еще гуляют на свободе. Да еще обнаглели, стрельбу открыли.
— Ну насчет стрельбы это сам охранник виноват. Никто его не просил геройство проявлять. Зато сейчас мы имеем две цифры из номера машины, и одну букву. 16 и «о».
Это немного настроило Петухова на деловой лад.
— Проверяете?
— Да, конечно. И еще. Похоже, что они действительно местные.
— Так, а это ты с чего взял?
— На записи хорошо видно, что у них удочки в салоне. Потом продавщица вспомнила, что от этой самой красной сумки сильно рыбой пахло. С рыбалки парни ехали, решили немного денег стрельнуть. Ну и стрельнули.
— А виноваты в этом все-таки мы, — настаивал Петухов. — Плохо работали, не взяли их раньше!
В это же самое время в частном доме на окраине Кривова шел не менее неприятный "разбор полетов". Шило — высокий, коренастый человек лет тридцати пяти со шкиперской бородкой и глубокими залысинами, возбужденно ходил по комнате, руки его при этом по привычке были заложены назад.
— Нет, вы совсем что ли, охренели!? — Шипел он на ходу. — Я вам сказал сидеть тихо! Какого хрена вы поперлись на дело, у вас что, бабки кончились? Я вам что, мало копья оставил?
Ваза, молодой парень с удлиненным лицом и несколько глуповатой улыбкой, тут же поспешил перевести стрелки.
— Да это все Коник, Михалыч! Ехали с Лугов, с рыбалки, а он говорит: "Давай еще одну «Горилку» возьмем, Михалычу приятно сделаем". Тут Малой, как нарочно, навстречу топает. Подобрали его, объяснили все. Он одобрил. Вообще весело стало. Ну вот мы и взяли ее.
Шило на ходу, словно мимоходом ударил по лицу Конька. У того сразу из носа потекла кровь. При высоком росте парень казался чересчур изможденным, при этом слегка сутулился, словно у него на спине рос горб. А сивые волосы и белесые брови делали его лицо совсем невзрачным.
— И не говори, что не заслужил! Согласен?! — Спросил его Шило.
— Да это Малой все, — попробовал перевести стрелки и Коник. — Он нам
— Ну, с ним я сам разберусь, не бойтесь. Вам-то, придуркам, все ясно?!
Коник, зажимая нос, согласно кивнул головой. Ваза довольно оскалился, но тут же сам получил по морде от Шило.
— Так, ну у Коника кроме ширева и бухла, в голове ничего нет, но ты то чем думал, водила!? Ты даже номера на тачке не сменил, мудак!
— Так темно же было! Кто там чего запомнил!?
— Темно! Какой-нибудь придурок запомнит номер, и все! Жди гостей. Ой, придурки! И еще, Ваза, ты почему руль бросил и пошел на дело с газовой пукалкой?
Ваза все еще держался за лицо, и тон его ответа напоминал обиженного первоклашку, которому учительница задала задачку для десятого класса.
— Да перепутал я! Они же так похожи. Я нажимать, а он не стреляет. Я бежать. А там еще и предохранитель оказался.
— Один вместо того, чтобы дело делать, коньяк выбирать начал подороже. Второй на скачок с газовой пукалкой пошел, да еще и с предохранителя ее не снял. Скажите спасибо Малому, что он один из вас трезвый был. Повязал бы вас этот охранник, сейчас бы оба пели песни на шконках!
В этот момент его мобильник коротко пискнул, показывая, что пришла эсэмэска. Шило быстро пролистал длинную запись, хмыкнул. Он еще прошелся пару раз по комнате, потом решился.
— Ладно. Надо первым делом избавиться от машины. Кто будет спрашивать — давно сломалась, сдали ее на металлолом. Этим займусь я сам, ключи мне отдай, Ваза. Пушки, маски — где это всё?
— Все в багажнике. Только Малой ту засвеченную пушку забрал себе.
Шило поморщился, но ничего не сказал, взял ключи, уже развернулся, чтобы идти к выходу.
— А нам это, что делать? — Спросил Ваза.
— А вы сидите по домам и сидите там тихо-тихо! Можешь соседке помочь огород вспахать, в церковь сходить грехи замоли. Но только чтобы тихо, ни слова, ни звука про наши дела! Я наш паршивый городок хорошо знаю. Один только рот откроет — все! Через пару дней все будут знать. Ша! Легли — умерли!
Глава 9
На следующее утро Мазуров и Астафьев вышли из здания третьего отделения милиции, и направились к своему неизменному Уазику. В это время из подъехавшей машины их окликнул Колодников.
— Эй, бойцы, вы куда это?
— Как куда? Работать, — резонно ответил Мазуров.
— Иван Михалыч, кажется, мы еще не обсудили план работы на сегодня. И куда вы после этого отправились?
Тон Колодникова был достаточно язвителен. Ответ Мазурова был не менее язвителен.
— Ну если у тебя нет плана, то это твои проблемы, Андрей Викторович. А у нас все спланировано заранее. Вон, видишь, — он кивнул головой на Уазик, — там уже люди ждут меня.
Из заднего зарешеченного окошка Уазика на них смотрел изрядно заросший щетиной Николай Никифоров.