Убит по собственному желанию

Сартинов Евгений Петрович

— Ну, что там, Андрей Васильевич? — спросил его Косарев.

— Одно ножевое ранение, в шею.

Колодников поразился.

— И все?! Там кровищи-то — жуть просто!

— Да, но всего одно входное отверстие. Попали тетке точно в сонную артерию, все вылилось в течение минут трех, может — чуть больше. Тут бы никакая скорая уже не помогла.

— Да, крови море и такая она яркая, алая, — подтвердил Колодников.

— Артериальная, что ж вы хотите, — подтвердил Гоблин и отбыл.

Теперь опера прошли в комнату, и, только взглянув на лицо женщины,

Косарев вспомнил, откуда он знает этот адрес. Когда-то она была очень красивой женщиной, но в возрасте ближе к шестидесяти лет эта красота только угадывалась. Курносая, с большими мешками под глазами, с морщинистым лицом. Под левым глазом удобно разместился солидный, довольно свежий синяк. Одета дама была в красный спортивный костюм, и даже сидя было видно, что она очень высокая, худощавая.

— Черт, это же жена Никифорова, — пробормотал Косарев, невольно делая шаг назад. — Вот откуда я этот адрес знаю.

Колодников его не понял.

— Какого еще Никифорова?

Косарев отмахнулся.

— Да, ты не помнишь это дело, ты в Чечне как раз был. Убил один козел с год назад ее мужа, а потом судейские его отмазали. Долгая история. Перед ней жутко неудобно. Я обещал ей посадить того козла, а не получилось. Как хреново-то! Ладно, я пойду, посмотрю на тело, а ты можешь заняться ее допросом.

Косарев прошел мимо зала, сделал вид, что не узнал женщину, тем более что, судя по ее лицу, той было не до того. Остановившись на пороге кухни, майор начал осматриваться по сторонам. Кухня была достаточно большой, чтобы вместить себя не только газовую плиту, мойку, и холодильник, но и столовый гарнитур — стол, угловой диванчик и четыре стула. Один из стульев сейчас лежал на боку, так же как и женщина, в неестественной, выгнутой позе лежащая наполовину под столом, а наполовину в узком проходе между столом и газовой плитой. И, конечно бросалось в глаза то, про что говорил Колодников: половина помещения кухни была залита ярко-алой кровью. На первый взгляд даже казалось, что это просто краска, настолько цвет ее казался неестественно красивым, и положенным очень ровным слоем. Что еще сразу подметил Косарев — нож, лежащий на столе. Это был обычный, кухонный, довольно старый тесак внушительных размеров.

— Николай, ее этим ножом запороли? — спросил Косарев Сычева.

— Да, похоже. Отпечатки я еще не снимал, но кровь на нем есть.

— Да, как всегда, кухонный нож, — пробормотал Косарев. — И не запретишь ведь, не автомат.

Он вернулся в зал, здесь Колодников уже пытался разговорить хозяйку дома.

— Кем она вам приходилась? — Спросил Андрей.

— Сестра, двоюродная.

Ольга Васильевна курила при этом сигарету, и пальцы у ней дрожали. Временами она продолжала всхлипывать.

— Здравствуйте, Ольга Васильевна, — сказал Косарев. — Снова у вас в доме смерть. Сочувствую. Так кем вам приходилась убитая?

— Сестра она мне, двоюродная, — повторила женщина.

— И кто ее убил? — Спросил Андрей.

— Я не знаю, я отвернулась в этот момент.

Колодников мигом разозлился.

— Ой, не морочь мне голову, Ольга Васильевна! Как бы ты ни отворачивалась, все равно ты бы увидела ударившего, даже развернувшись через полчаса.

— Не видела я, — продолжала всхлипывать Никифорова.

— Так, начнем тогда с другого конца, — предложил Косарев. — Кто у тебя сидел за столом?

— Сегодня?

— Ну, не вчера же! Что ты дурочку из себя строишь?! — Теперь взорвался уже Косарев.

— Колька был, Андрей и Игорь.

Колодников был в курсе родственных отношений.

— Так, сыновья твои были. Дальше? Кто еще был?

— Елена, соседка наша снизу, и Анна, она, — Ольга ткнула рукой в сторону в сторону кухни, и все поняли, что говорит она про убитую.

— Фамилия у ней есть? — спросил Косарев.

— У кого?

— У Анны этой твоей.

— Анна, Анна Васильева.

— Где живет? То есть жила?

— Гризодубова шестьдесят девять, квартира десять.

— Родные у ней имеются?

— Да, муж, дочь.

— Им уже сообщили?

— Нет еще. Я не могу, не могу им это сказать.

В этот момент в квартире появился еще один человек, который просто по необходимости должен был прибыть к месту преступления. Следователь прокуратуры Сергей Александрович Шалимов был давним другом обоих оперов, так что он без лишних слов поздоровался с обоими за руку.

— Здорово, мужики. Ну, что тут у вас? — спросил он.

— Да бытовуха, — ответил, поморщившись, Косарев. — Пили три дня, а потом за ножи схватились. Кстати, что это вы квасили так долго?

— У Коленьки день рождения был, а потом у него машину украли, — пояснила хозяйка дома.

— Откуда ее украли?

— Она под окном стояла. Я должна была за ней приглядывать. Встала в пять утра, а ее нет. В три была, а в пять уже не было.

— Это за это он вам глаз подбил? — спросил Косарев.

— Да. Он же таксовал…

— Понтовал он больше, а не таксовал, — донеслось от двери. Судя по насмешливым интонациям в голосе, это мог быть только один человек — участковый этого района, майор Иван Михайлович Рыжов.

— Привет всем.

— Привет, Михалыч.

Рыжов полностью соответствовал своей фамилии: с ярко рыжей шевелюрой, с белесыми ресницами, веснушками по всему лицу.

— Понтовал больше твой сынок, чем таксовал, — продолжил Рыжов. — Он у меня уже заработал пятнадцать суток этой зимой?

— Он же не виноват был… — начала мать.

— Ага, сосед его сам себе морду набил, а Коля просто рядом проходил. Скажи спасибо, что он заяву забрал, а то бы твой Коля срок схлопотал бы еще тогда, в январе.

— Так кто ткнул ножом в шею твою сестру, Ольга Васильевна? — снова спросил Колодников.

— Не знаю, — снова всхлипнула Ольга. — Не видела.

Теперь взорвался уже Косарев.

— О, господи! Ольга Васильевна, вы понимаете, что мы это все равно узнаем?! Кроме вас за столом было еще четверо! Кто-то да скажет, хотя бы эта ваша соседка.