Убит по собственному желанию
Шрифт:
Но та упрямо качала головой.
— Не знаю…
— Ладно. Тогда вы считаетесь первой подозреваемой, — решил Косарев. — Андрей, забирай ее в отдел, пусть посидит в обезьяннике, подумает о своей грешной жизни. А пока поищите ее сынков. Не зря они сквозанули отсюда так быстро. Кстати, а что эта соседка? Как ее…
— Елена, — напомнил Колодников
— И что, её допросили?
— Нет, её нет дома.
— Точно нет?
— Муж ее дверь открывал, матерился. Говорит, давно ее не видел.
— Ага, —
— Она с ними как раз третий день и квасила, — подтвердил Колодников. — А мужик, как дурак, сидел все это время с двумя детьми.
— Почему как, — хмыкнул Косарев, — просто дурак. Так кто, вы думаете, из них тетку завалил?
— Из братовьёв кто-то, — сказал Рыжов. — Они все тут борзые.
— Значит — ищите братьев. Все понятно?
— Да ясно все! — Отмахнулся Колодников.
Косареву интонация подчиненного не очень понравилась.
— Андрюша, когда ты будешь моим начальником, вот тогда будешь отвечать мне таким тоном. А пока твой номер шестнадцатый. Ты все понял?
— Так точно!
— Ну-ну. Вот завтра в три часа утра пятнадцать минут я отбываю с Ниночкой в Крым. И вот эти две недели — командуй операми как хочешь! А пока будь добр, выбирай выражения и интонацию. Все, я уехал. Пока.
Глава 3
В это же самое время Иван Михайлович Мазуров пробирался по окраинам города к частному домику, где он бывал уже не раз. Домик был так себе, типично кривовская халупа с двумя сквозными комнатами, одна из которых была еще и кухней, с низкими потолками. Зато на заборе было аршинными буквами написано: "ул. Платона Люпаева 142".
"А зачем Валька написала этот адрес? — Подумал майор. — Газет она не выписывает, писем ей вряд ли кто пишет. Дети все уже давно в могиле".
Не найдя решения этой задачи Мазуров толкнул калитку. Тут же затявкала собачонка, но она была на цепи, да и размеры ее не внушили розыскнику священного трепета. Заходить в дом ему не пришлось, нужный ему человек сидел на крылечке, наслаждаясь жизнью. Сам он был высок, до крайности худощав и чуть-чуть пьян. Сашка Краюшкин был ровесник Мазурову, но выглядел гораздо старше. Этому способствовала не только густая седина, но и три срока, полученных Краюшкиным за дела мало привлекательные.
— Здорово, Краюшкин, — поздоровался Мазуров. — Смотрю — хорошо ты живешь.
— Привет, Иван Михайлович. Присоединяйся, — благодушным тоном заметил тот.
Хорошему его настроению способствовала бутылка водки, стоящая рядом с ним, граненая рюмка,
— По какому поводу праздник, Сашка? Что у нас там на календаре? День Парижской коммуны, или сто лет граненому стакану?
— Праздников в календаре никаких нет, в душе надо иметь праздник.
— В душе?
— Да. День сегодня хороший, рыба хорошо поймалась. Продал хорошо, быстро, Вальке вон деньги отдал, долг. И себе на пузырь хватило.
В это время послышались шаркающие шаги, на крыльце показалась грузная старуха. Она приложила ладонь козырьком, но потом узнала гостя.
— О, Иван Михайлович пожаловал.
— Здравствуй, Валентина Егоровна. Как ваше здоровье?
Старуха отмахнулась.
— Ни к черту. Ревматизм замучил, особенно если к дождю. Вы за Сашкой что ли, пришли? Натворил что-то?
— Да нет. Спросить его надо кое о чем.
— А-а. А я думала, опять уедет мой квартирант в дальние края.
Сашка действительно был квартирантом Валентины. И муж, и все дети Валентины Спириной сгинули в тюрьме, но к ней время от времени прибивались на квартирование такие же, как и прежние родственники, бывшие уголовники.
— Да нет, поживет он еще, — обнадежил старуху Мазуров. — Ты, Сашка, сколько лет уже как откинулся?
— Три. И в зону больше не хочу.
— Молодец. На работу-то устраиваться не хочешь?
Краюшкин иронично хмыкнул.
— А кто меня куда возьмет? Только на морду глянут и от ворот поворот дают. Да я и рыбалкой больше заработаю.
Мазуров знал, что рыбу Сашка брал только запрещенными методами: сетями, острогой, но браконьерство было меньшим злом, чем прежние «заслуги» Краюшкина. Тогда он приступил к главным расспросам.
— Слушай, Краюшкин, это ведь ты в мае Воле ведро карасей от Касатика приносил?
Сашка как-то сразу насторожился.
— Кто сказал?
— Кто надо сказал. Так приносил или нет?
— Ну.
— Где ты его видел?
— Кого, Касатика?
— Ну не папу же Римского! Так где он тебе этих карасей всучил?
— На Россоши.
— Ого, далеко!
Это место в кривовских лугах было едва ли не самым дальним от города, и абсолютно непроходимым в случае дождей. А Краюшкин начал вспоминать.
— Я первый раз Коляна с Касатиком нашел на Юле. Они там больше бухали, чем рыбу ловили. Потом, дня через два, на Линьковке их уже видел. Водка у них кончилась, они на удочки карася там ловили. А потом уже на Россоши их нашел. Там они сетку ставили. Вот там они меня этим ведром красноперых и нагрузили.