Убить Сталина
Шрифт:
— Боюсь, что из этого ничего не получится. — Маврин покачал головой.
— Почему? — В голосе Трухина явственно прозвучал холод, глаза цепко изучали лицо собеседника.
— Потому что я уже пропустил сеанс связи.
— Когда вы должны были выйти на связь?
— Вчера вечером.
— Дьявол! Когда следующий? — мгновенно подобрался Трухин.
— Завтра утром.
— Значит, надо найти очень убедительную причину, почему вы не сумели вовремя выйти на связь.
— В любом случае это вызовет подозрение. Меня непременно захотят перепроверить.
— Ладно, что-нибудь придумаем. — Открыв дверь, Трухин громко крикнул водителю, присоединившемуся к группе автоматчиков: — Василий, я тебя долго буду ждать?
Смех оборвался. Водитель отшвырнул окурок и заторопился к машине, а автоматчики побежали к мотоциклам.
Глава 45
Автомобиль вновь затрясло на ухабах. Шофер негромко матерился, но машину тем не менее вел уверенно, заблаговременно объезжая многочисленные рытвины. Майор Трухин не проронил больше ни слова. Справа от Маврина сидел все тот же сержант и чему-то улыбался. Это раздражало.
Прикрыв глаза, Петр вспомнил блиндаж комиссара Балмина. Начало марта сорок второго года…
…— По нашим оперативным данным, сейчас в немецких лагерях находится около миллиона наших солдат. Некоторые из них смирились с этим, другие — пытаются вырваться, а третьи — хотят выжить любой ценой, а потому идут на сотрудничество с немцами. — Где-то далеко за пределами блиндажа гулко ахнуло, потревожив мощный накат затухающей волной. Это гаубица. Пальнули от скуки, все-таки война, надо же чем-то себя занять. — Но есть и четвертая группа, пожалуй, самая опасная, это те, кто по-настоящему ненавидит Советскую власть и служит немцам из-за собственных политических убеждений. Мы должны знать о них все! — негромко говорил комиссар ГБ третьего ранга Балмин. — А именно, как происходит вербовка, в какие разведшколы отправляют завербованных. Какова программа в этих школах и продолжительность обучения. Как и по каким каналам происходит переброска подготовленных агентов в Советский Союз.
Обхватив жестяную кружку ладонями, Балмин пытался согреть озябшие пальцы. В землянке было прохладно. А с другой стороны — самое лучшее место для их разговора. Никто не подслушает, не увидит.
— Я понял, товарищ комиссар третьего ранга, — уверенно отозвался Герасимов и отхлебнул крепко заваренного чаю.
Сахарку не помешало бы добавить, а то уж больно горько, но по тому, как довольно щурился комиссар, можно было догадаться, что он большой поклонник именно такого напитка.
— У нас, конечно, имеются кое-какие данные. — Достав из планшета карту, Балмин расстелил ее на столе. — Вот здесь, — ткнул он заточенным карандашом в россыпь треугольников, — обучаются будущие пропагандисты. Вот это, — показал он на кружки в районе Пскова, — диверсионные школы. А вот тут, — очертил он небольшой круг в районе Риги, — происходит подготовка террористов.
— В чем заключается именно их деятельность?
— А в том, чтобы устранять высший командный состав Красной армии. Они внедряются в наши войска, а потом, во время боевых действий, убивают командиров. Расследовать такие дела крайне сложно, и чаще всего подобное списывают на шальную пулю. Нам также известно, что некоторых агентов готовят по индивидуальной программе. После выполнения задания диверсант возвращается обратно, отдыхает, проходит очередную подготовку. Некоторые из них остаются в разведшколах в качестве преподавателей. — Сделав небольшой глоток чая, комиссар третьего ранга с удовольствием закрыл глаза. Некоторое время он сидел неподвижно, видно, наслаждаясь тем, как горячий чай разгуливает по организму, разогревая застывшую кровь, после чего продолжал с заметным оживлением: — Так вот, эта категория диверсантов самая опасная и, пожалуй, самая непредсказуемая. О ней мы практически ничего не знаем. Если с первой категорией диверсантов мы как-то разобрались и понимаем, что они работают на массовость… Только в прошлый месяц мы выловили их шесть десятков! То диверсанты и террористы — штучный товар. Никогда не знаешь, где они могут объявиться. Еще нам важно знать, какие именно подразделения разведки действуют против нас наиболее активно. Конечно, в первую очередь абвер, но нас интересует, какие именно школы закреплены за каждым управлением.
Комиссар Балмин имел внешность человека сугубо штатского. Не очень-то привлекательный: небольшого росточка, узкогрудый, с большими залысинами и крупным носом. С такой внешностью в школе не работать — ребятишки засмеют! А в военной разведке — в самый раз! Попробуй не уважить тяжелые погоны. Но дело было даже не в этом, Балмин возглавлял военную контрразведку фронта и свое дело знал превосходно.
— В первую очередь нас, конечно же, интересует разведывательно-диверсионный орган «Предприятие „Цеппелин“. Основная задача „Цеппелина“ — дестабилизация советского
— Задача непростая…
— Конечно! Но вы, Герасимов, будете действовать не в одиночку. В немецких разведшколах имеются наши агенты. К сожалению, их немного, но, как известно, город по кирпичику строится. Полученные от них данные мы обобщаем, и вырисовывается весьма полная картина.
— Я понимаю, товарищ комиссар третьего ранга.
Как же холодно здесь. Месяц весенний — март, но продувало так, как это бывает только в крещенские морозы.
— Особенно нас интересует руководитель «Предприятия „Цеппелин“ — оберштурмбаннфюрер Ханц Грейфе, профессиональный разведчик. Является одним из организаторов создания „Предприятия“. За время существования „Цеппелина“ они успели причинить нашим оборонным предприятиям немалый урон. Нас интересует любая информация об этом человеке. Мы даже не знаем, кто он по национальности. По одним данным, он — немец и Грейфе его настоящая фамилия, по другим — он якобы русский, уроженец Москвы или Московской области и настоящая его фамилия Крайнов, а зовут Георгий Маркович. Есть сведения, что до войны он был сотрудником так называемого „Русского лектората“ в Лейпциге, подчиненного Главному управлению имперской безопасности. А это много значит… С 1938 года он обершарфюрер, по-другому — сержант. Но уже в 1942 году он назначен руководителем „Цеппелина“, и ему дают звание оберштурмбаннфюрера, по-нашему — подполковник. Прямо скажу, весьма неплохая карьера, и всего за четыре года. А ведь немцы не любят разбрасываться ни наградами, ни званиями. Следовательно, свою должность он получил за дело. По нашей информации, он является руководителем ряда проектов по ликвидации высшего советского военного руководства. Только за один последний год он получил два Железных креста! Грейфе является инициатором широкого использования русской агентуры в Советском Союзе. Причем упор делается на массовость. Если он действительно когда-то проживал в Москве, тогда это значительно упростило бы нам дело. Мы сумели бы выйти на его родственников, а там, глядишь, вышли бы на него. Так что от вашей информации очень многое зависит.
— Сделаю все, что только смогу.
— Здесь есть еще один важный момент, думаю, что вам нужно его знать. Это задание, прямо хочу сказать, только на удачу. Как известно, военные разведки всегда сотрудничают между собой, в каких бы отношениях ни находились их страны. А в условиях войны этот контакт может быть особенным. Я говорю о контактах между абвером и нашей военной разведкой. — Петр напрягся, понимая, что сейчас будет произнесено самое главное. — Но контакт контакту рознь… У нас появилась информация о том, что некоторые люди из советской военной разведки, включая самые высшие чины, встали на путь предательства. По-другому, они готовят акцию устранения товарища Сталина! Хм, не без помощи немецкой разведки. Тем более что уже были предприняты подобные попытки. Вот если бы попасть в подобную группу… Тогда бы мы сумели высветить всех, кто готовит такие акции. Вот такая ваша задача.
— Задача не из легких.
— Никто не говорил, что задание будет легким. Но что поделаешь, кто-то должен заниматься и такими делами. У вас есть какие-нибудь вопросы?
— Меня интересует уровень секретности проводимой операции.
Допив чай, Балмин отодвинул от себя кружку.
— Хорошо, что вы задали этот вопрос. А то, знаете ли, не люблю всякие недомолвки. Что я вам скажу… Уровень секретности — наивысший. О деталях предстоящей операции будут знать только три человека, включая меня и вас. И если что-нибудь случится, то вас будут считать предателем Родины.
— Понятно, — невесело протянул Петр.
— С этим нелегко смириться, понимаю… Но что поделаешь, так нужно! Работа у нас такая. Иначе утечки информации не избежать. Разумеется, никаких бумаг, никаких свидетелей. Будете действовать на свой страх и риск. Вам понятно?
Чай сделался невыносимо горьким. Пить его больше не хотелось.
— Так точно, товарищ комиссар третьего ранга!
— Не хотелось бы думать, что с нами что-нибудь случится. Все-таки и у меня, и у вас есть кое-какие планы на предстоящую жизнь. Но нужно учесть все варианты. В контрразведке случается всякое, да и коллеги из военной разведки могут существенно испортить нам жизнь. Если все пойдет именно так, как мы планируем, как только вы окажетесь в России, то напишите письмо вот по этому адресу. — Комиссар написал несколько слов на чистом листке бумаге. — Запомнили?