Убить Вестника

Котов Алекс

Я рухнул на соломку и приготовился подремать. А чем еще заниматься? Плести из соломы всякую ерунду мне надоело уже в первый день, пусть и я открыл новый навык Лозоплетения. Отмычку из соломы всё равно не сплетешь, а мой гениальный план сплести сеть, поймать в неё стражника и сбежать провалился… Потому что стражники попросту ко мне не заходили. Да и будем реалистами, кого вообще может остановить сетка из соломы? А вот соломки на неё уйдет прорва, а значит спать будет не очень-то и мягко.

Моё желание вздремнуть обломал скрип

двери. Стражники наконец пришли в гости.

— Заключенный, встать! Руки вперед!

На запястьях щелкнули тяжелые кандалы. Вот и отдохнули.

— За мной, шагом марш!

Минут десять мы петляли по темным, узким казематам, освещенным лишь факелами, пока не оказались в просторном и светлом зале. Зале Суда.

— Подсудимый, займите своё место. — Чопорно произнес худой церковник в темно-синей сутане. Стоп, да это же мой знакомый! Тот самый Первосвященник, что запугивал Грида. Жаль, конечно, что святоша хочет сжечь меня на костре. За то, что он поставил на колени этого шакала, я бы ему руку с радостью пожал. Сто пудов жадный тавернщик знал, что отправляет меня прямо в лапы бандитов.

Толчок в спину от стражника ясно намекнул, что стоит поторапливаться. Я прошел глубже в зал и встал и центральной трибуны. Прямо напротив меня, на возвышении сидел крепкий, седовласый мужик в начищенных до блеска, толстенных латах. Его возраст определить было довольно тяжело, мощная мускулатура, не свойственная старикам, длинный шрам, рассекающий седую щетину на немолодом лице. Я бы дал ему не больше 45-ти лет, если бы не его глаза… Усталый взгляд старика, что видел уже всё на этом свете, пронзил меня, словно рентгеном. Аж зябко стало. Я переключил внимание на его доспехи. Едрить, какие огромные наплечники! Разве они не будут мешать махать мечом?

Справа от него — трибуна с худощавым Первосвященником. Я так понимаю, что он тут в роли обвинителя. Значит, мужик в латах посередине — судья. Тот самый комендант? А слева трибуна пуста. Места для отсутствующего адвоката?

— Итак, сегодня, в пятый день Святого Полдня будет рассмотрено дело о…

Я с трудом подавил зевок. Да, вроде бы и речь очень важная и всё такое… Но хоть убей — от подобных бюрократических заворотов меня тянет в сон.

– ..ор обвиняется в следующих тяжких преступлениях. — Тут я навострил уши — Зверское, вопиюще-жестокое убийство троих человек в номере «Ночного Странника», богохульное проведение отвратительного языческого обряда в черте города, а также коварное похищение или окончательное убийство всеми нами уважаемого, заслуженного деятеля города — Травника.

— Полная чушь! Ничего из этого я не совершал! — Крикнул я, но мои слова тут же заглушил страшный грохот — это судья ударил по столу закованным в броню кулаком.

— ТИХО! Вы, подсудимый — не перебивайте. Вам еще будет дана возможность высказаться. Вы же… прокурор, будьте любезны — следуйте протоколу и не допускайте в свою речь личную оценкупредполагаемых действий подсудимого. Продолжайте.

И началось судилище. Судом этот цирк назвать было нельзя. Я дремал, облокотившись на трибуну, пока священник вызывал очередного «свидетеля», и вполуха слушал их бредни:

— Захожу, а там кровь, кишки! Ужас просто! Я в визг и побежала звать Люрочку, а она такая — ну ты чего, трупов не видела, а я ей такая — так они по частям! Ой, страстей-то натерпелись…

— …дык да, так и было ваше Превосходительство. Как есть молвлю, прикладывал длани свои языческие и всю хмель как прибоем смывало! А еще у меня дома, пока мы пили, всё молоко скисло. Как есть — это ворожейство языческое!

— …Да. Именно в компании этого человека я в последний раз видел господина травника. Я не разобрал, о чём они беседовали, но кажется там что-то было про плащ.

— Благодарю вас за показания, мастер.

Свидетель — дедок, одетый в тщательно выглаженный костюме, поклонился и вышел из зала.

— Итак! — Священник повысил голос, тем самым сбросив сонное оцепенение не только с меня, но и судьи. — Думаю, ни у кого из нас не осталось сомнений — подсудимый полностью виновен по всем пунктам и должен быть приговорен… К двум тысячам, пятьсот тридцати трем годам, шести месяцам и одиннадцати дням тюремного заключения без права на апелляцию или досрочное освобождение.

— Спасибо за столь тщательно проведенное дознание, господин Первосвященник. А так же за то, что вы отвлеклись от своих прямых обязанностей чтобы примерить на себя роль прокурора. — Взял слово комендант. Священник хотел что-то возразить, но лишь возмущенно хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. — Теперь слово предоставляется подсудимому. Говорите.

— Эм-мм-м… Я всего этого не делал.

— Отличная речь, господин целитель. Напоминаю, что у вас есть право воспользоваться Камнем Истины, если вы уверены в своей правоте.

— Однако! Если хоть одно из обвинений подтвердится — вы сразу отправитесь на костер! — Встрял прокурор.

— Тишина! Ваше решение, подсудимый?

— Конечно, тащите сюда каменюку, мне бояться нечего. И вообще, так сразу и надо было сделать!

— Таков протокол.

Мужик в латах махнул рукой и стражники скрылись за дверьми, чуть не сшибив старичка, что был последним свидетелем. Надо бы спросить у него при случае, где именно он видел нас с травником.

В зале суда повисла тишина и это дало мне возможность обратиться к судье. Комендант мне явно подыгрывает, а значит есть смысл с ним потолковать наедине.

— Уважаемый судья, а после того как суд кончится — можно с вами переговорить?