Убить волка
Шрифт:
Гу Юнь так и стоял, скрестив руки за спиной, и не сводил глаз с края рельс, где исчезла паровая повозка. Честно говоря, ему хотелось кричать от радости вместе с механиками из Линшу, но он опасался, что подобное проявление чувств переполошит их, приходилось стоять с каменным лицом. Однако длинная повозка на цзылюцзине украла и его сердце.
Железная дорога подобно кровеносной артерии проходила вдоль Великого канала. Теперь Лянцзян больше не будет считаться отдаленной провинцией, куда не дотягиваются
Невольно Гу Юнь вспомнил об старом обещании Чан Гэна: «Военная техника будет помогать обрабатывать поля, а сев на длинного змея, обычные путешественники смогут собраться за столом на судне со всеми домочадцами, чтобы вернуться в родные края и навестить родственников...» [3]
Гу Юнь повернулся к Чжан Фэнханю и искренне улыбнулся:
— Мне повезло, что после стольких лет службы я до сих пор не оставил свой пост. Иначе разве довелось бы мне одним из первых увидеть подобную диковинку?
Господин Фэнхань совершенно не понял, о чем речь:
— Ха-ха-ха, ну великий маршал и шутник.
Гу Юнь не представлял, как его поступки сотни лет спустя оценят потомки в исторических хрониках. Так или иначе, ему дважды приходилось подавлять восстание государств Западного края, а также сражаться за столицу, когда они чуть её не потеряли. Присутствовал он и на северной границе, когда варвары признали поражение. И видел своими глазами, как тронулась первая паровая повозка... Это открытие помогло прогнать мрачные мысли. Гу Юнь повеселел и подумал: «А я везде поспел».
В начале пятого месяца Гу Юнь отправился на юг и выяснил, что Янь-ван возвращается в столицу казённым трактом. Тогда он отказался от брони Орла и поехал по той же дороге с отрядом лёгкой кавалерии. Неподалеку от столицы, в Чжили, его коварный план «совершенно случайно наткнуться на Чан Гэна» сбылся.
Задержка со стороны Чан Гэна была не намеренной. Но как говорится, заточка лезвия не задержит рубку [4]. По дороге ему удалось встретиться с самыми разными нужными людьми, чтобы по возвращению в столицу самому поднять бурю, не позволив врагам напасть первыми.
Всю дорогу Чан Гэн обдумывал свои планы, но не ожидал встретить по пути неуловимого Гу Юня. Когда ему об этом доложили, он чуть не выпрыгнул из повозки.
На людях обычно Чан Гэн и Гу Юнь соблюдали правила приличия. Когда они вместе прибыли на постоялый двор при почтовой станции, где планировали ненадолго передохнуть, Чан Гэн закрыл дверь и выставил всех вон. Он сразу же жадно прилип к Гу Юню и не мог разжать объятий.
— Почему же ты воспользовался казённым трактом? Не устал по нему ехать? Или тебя ранили на севере? Дай мне запястье... Чем ты питаешься? Что говорит Чэнь Цинсюй?
Гу Юнь наклонил голову на бок, слушая, как Чан Гэн вживую повторяет вопросы
— О чём мне доложить в первую очередь?
Чан Гэн рассмеялся, но кое-что ему прямо не терпелось узнать:
— Путь неблизкий. Почему ты не воспользовался бронёй Орла?
— Я переоделся на почтовой станции, — признался Гу Юнь.
Чан Гэн опешил. Внезапно до него дошло, на что намекал Гу Юнь, и он радостно вскинул голову:
— Так ты... ради того, чтобы...
— Что такое? Я давно мечтаю ограбить Его Высочество Янь-вана. — Гу Юнь обхватил лицо Чан Гэна руками, подбородком уткнулся ему в плечо и лениво протянул: — Если хочешь уйти целым и невредимым, гони деньги.
У Чан Гэн дёрнулся кадык, когда он вспомнил строчку про ладонь из отправленного за тысячу ли письма.
— Господина разбойника интересуют мои богатства или мое тело? Я владею личной резиденцией, небольшим садиком, лавкой, торгующей разными диковинками и...
— Ты настолько богат? — деланно удивился Гу Юнь. — Это мое первое ограбление, но судьба послала столь жирную добычу. Вот свезло-то... Раздевайся!
Чан Гэн рассмеялся и, застигнув Гу Юня врасплох, схватил его и подмял под себя. После чего склонился и прошептал на ухо:
— Ифу, ты явно успел увидеть паровую повозку. Где обещанная награда?
Гу Юнь мгновенно среагировал:
— Эй, ты, слушай внимательно. Думаешь я с тобой шутки шучу? Я оговорился. Повторю ещё раз. Пацан, деньги гони.
Чан Гэн закапризничал и кокетливо прошептал ему на ухо:
— Денег нет. Мой благоверный всё спустил на вино и женщин. Я лучше отплачу тебе своим телом.
Спустя несколько месяцев в Лянцзяне Чан Гэн перенял местный акцент. Вот только непонятно, кто его научил говорить столь нежным голосом. Услышав «мой благоверный», Гу Юнь онемел. На этого «голубка» невозможно было найти управы, оставалось позволить творить ему все, что вздумается.
К сожалению, они могли провести в объятиях друг друга всего одну ночь. Пролетела она очень быстро. На следующий же день они собрали вещи и разъехались в разные стороны — один на юг, а другой на север. Как будто один сдал пост, а другой — принял.
Четвёртый принц Ли Минь официально вернулся ко двору и вновь встал во главе Военного совета.
Фан Цинь тем временем подготовил несколько объёмных докладов. Если Янь-вану не удастся разобраться с ассигнациями Фэнхо, его обвинят в том, что он погубил страну и народ. В своё время Фан Цинь был настолько недальновиден, что поддержал идею с ассигнациями Фэнхо, что и породило нынешние беды. Возможно, ему удастся упразднить проведенные принцем реформы и восстановить прежний порядок при дворе.