Убить волка
Шрифт:
К тому времени терпение Гу Юня закончилось. Он огрел Шэнь И кнутом по спине, сел на коня и ускакал прочь.
Слухи о возвращении Гу Юня в столицу быстро расползлись среди простого народа. На улицах было людно: всем хотелось хоть глазочком увидеть командующего Чёрным Железным Лагерем. К сожалению, несмотря на длительное ожидание, надежды их не оправдались. За весь день от почтовой станции и северного гарнизона по улицам столицы проехали лишь пара уполномоченных гражданских чиновников с северной границы, сопровождавших сдавшихся варваров, и никому неизвестный солдат из гарнизона Центральной равнины и Чёрного Железного Лагеря. Гу Юнь вернулся домой на неприметной скромной повозке и на следующий день сразу поехал во дворец на аудиенцию с Императором.
Когда-то
В это время Чан Гэн как раз ехал по северному тракту. Никто не знал, что его задержало. Поскольку Чан Гэн еще не вернулся домой, единственным развлечением Гу Юня было слушать птичью брань. Он не мог больше себе позволить по три-пять дней предаваться лености и чревоугодию, как какой-нибудь юнец — боялся, что стоит дать слабину, и его ждет не приятный отдых, а тяжёлая болезнь.
Поэтому он быстро отчитался перед Ли Фэном, а затем решил поехать в Цзянбэй.
Перед отъездом его навестил господин Фэнхань. Старик спешил — сразу отвёл Гу Юня в сторону, даже чаю не попил.
— Великий маршал, четвёртый принц в своем письме просил перед отъездом кое-что вам показать.
— Неужели господину Фэнханю удалось воспроизвести морское чудище Запада? — с улыбкой спросил Гу Юнь.
Чжан Фэнхань рассмеялся и загадочно промолчал. Раньше этот дряхлый старик всегда ходил с таким видом будто некому будет, случись что, организовать его похороны. Последние годы он целыми днями не покидал институт Линшу. Теперь же он был будто расцветшее сухое дерево. Лицо его порозовело, словно он встретил очаровательную старушку.
Гу Юню пришлось забраться в повозку старика. Он взял на себя роль скромного слуги, в чьи обязанности входит подавать чай, да разносить воду, на случай, если у Чжан Фэнханя в горле пересохнет — тот так живо болтал, что слюни летели во все стороны.
— Несмотря на почтенный возраст вы молоды душой. Есть чему позавидовать.
Чжан Фэнхань пробормотал «да что вы такое говорите» и принял чарку с чаем. Он широко улыбнулся, задрав седую бороду.
— Жизнь ничтожного старика наполняется смыслом, когда он полезен императорскому двору. Обычно людям неприятно смотреть на грязные двигатели и железную броню, но я с детства души в них не чаял. Мне не только было в радость с ними возиться, но мои труды принесли плоды и славу. Разве это не прекрасно?
Поразмыслив над его словами, Гу Юнь пришёл к выводу, что Чжан Фэнхань прав. К несчастью, сам он не мог похвастаться тем же. Нет ничего плохого в том, чтобы любить двигатели и броню, как и в том, чтобы, желая достичь высокого положения и звания, поступить на военную службу. Но стоило Гу Юню заикнуться, что ему нравится вести войны и убивать людей... С его стороны было бы крайне неразумно так говорить.
Но он сам выбрал этот путь.
Почему?
Гу Юнь долго не мог вспомнить причину. В детстве он возненавидел решение родителей увезти его на границу, поскольку его разлучили с приятелями по играм и вместо этого приходилось каждый день видеться со своим жутким отцом. Кроме того, там маленькому Гу Юню не удавалось ни наестся вдоволь, ни выспаться. Будучи ещё десятилетним мальчишкой, вместе со старыми отцовскими соратниками он отправился на поле боя. Молодой и горячий, он совершил ошибку в первом же бою... Не самую страшную, конечно, но её нельзя было назвать незначительной. Вскоре он привык к тяготам походной жизни в приграничных землях, но на его долю выпало и несколько лет разгульной юности. Когда от Цзялая Инхо ему удалось узнать правду о нападении на Чёрный Железный Лагерь, желание завоевывать новые земли окончательно прошло.
Пока вся страна радостно праздновала великую победу на северной границе и предвкушала скорое возвращение Цзяннани, её главнокомандующий в компании старика ехал в расшатанной повозке и задавался вопросом, почему принял решение служить в армии. Он думал об этом сотни раз, но никак не мог понять. Вспоминая прожитые годы, он вдруг понял, что какие бы прекрасные возможности перед ним когда-то не открывались — карьерные вершины, роль бездельника-соблазнителя или легендарного героя верхом на коне с железными подковами, что взирает на мир свысока... Это давно осталось в прошлом.
Теперь вспоминались лишь моменты, когда ему хотелось сбросить с себя эту ношу.
Стоило ему погрузиться в свои мысли, как Чжан Фэнхань сообщил:
— Великий маршал, мы на месте.
Гу Юнь на время отвлекся от покрывшихся пылью воспоминаний и, желая порадовать старика, с любопытством спросил:
— Неужели вы до сих пор мне не поведали, что придумали в институте Линшу?
Закончив говорить, он неожиданно почувствовал странную дрожь под ногами. Как будто мимо пронеслось что-то тяжелое, а снаружи раздались громкие голоса.
Гу Юнь тотчас выскочил из повозки и поражённо замер.
Пред ним предстала огромная махина.
— Так это... паровая повозка? — изумился Гу Юнь.
Чертёж, который он холодной ночью разглядывал на почтовой станции, внезапно ожил. На повозках были нарисованы сотни скачущих лошадей. Грива лошади, украшавшей первый вагон повозки развевалась на ветру, отчего создавалось впечатление, что она встряхивает головой прежде, чем протяжно заржать. Позади располагались вместительные вагончики. Колеса у этой необычной повозки выглядели настолько затейливо, что глаза разбегались. Далёкий от механики человек вроде Гу Юня не мог точно сказать, какие детали тут действительно важны, а какие добавили для красоты.
— Железнодорожные пути пока строятся. Эта ветка короткая и служит исключительно для испытаний. — От волнения у Чжан Фэнханя вспотел нос. — Гэ Чэнь! Куда подевался Гэ Чэнь?
Из окна прямо за лошадиной мордой высунулось круглое личико:
— О, учитель! Аньдинхоу!
— Продемонстрируй великому маршалу, как движется наша паровая повозка! — распорядился Чжан Фэнхань.
Гэ Чэнь вытянул шею и прокричал:
— Слушаюсь!
После этого он сразу вернулся в кабину. Похожий на мартышку молодой инженер из Линшу махнул флажками прямо перед носом паровой повозки. Постепенно двигатель пришел в движение. Никто из присутствующих, кроме Гу Юня, не почувствовал запах сжигаемого цзылюцзиня. Раздался долгий гудок. Прицепленные сзади вагончики ничуть не мешали ходу паровой повозки. Он ехал крайне уверенно, разгоняясь всё быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, пока...
Пока окончательно не скрылся из вида.
Механики из института Линшу от радости кричали, как сумасшедшие. Чжан Фэнхань прикрикнул на них, пытаясь призвать к порядку:
— Соблюдайте дисциплину! Дисциплину! Неужели перед Аньдинхоу вы не можете вести себя прилично?!
Никто не стал его слушать.
В итоге Чжан Фэнхань повернулся к Гу Юню и смущённо произнес:
— Великий маршал, простите, мне так неловко. Они уже два дня подобным образом себя ведут. Как паровая повозка тронется, сразу начинают орать, как резаные. И плевать они хотели, кто приехал к нам с визитом... Ох... Вынужден признаться, что построить эту паровую повозку удалось только благодаря связям господина Ду. За немалые деньги он купил заграницей чертежи. Уж не знаю, те ли иноземцы напали тогда на нашу страну, но они такие ушлые, жадные и скрытные! Мало того, что земли вдоль Великого канала у нас отобрали, так ещё и я из-за неточностей в чертежах кучу железа перепортил, пока разобрался, что к чему. Если бы четвёртый принц втайне не содействовал проекту, боюсь наверху бы от него давно отказались... Моим мальчикам пришлось крайне непросто, прошу, не сердитесь на них.