Убить волка
Шрифт:
Богомол хватает цикаду, а позади него чиж. Обр: на всякую силу есть управа, не подозревает о нависшей опасности.
Волшебная игла, повелевающая морем - одно из названий волшебного посоха Сунь Укуна из романа "Путешествие на Запад". Так говорят и про мощное оружие
Безбрежной рекой в Китае еще называют Млечный путь.
Глава 115 «Переломный момент»
____
Посылаю свою ладонь в Цзянбэй, чтобы измерить ширину твоего пояса.
___
—
Прежде чем прийти к подобному заключению, Гу Юнь долго рассматривал эту «женщину». В руках он держал деревянную палку.
Солдаты Чёрного Железного Лагеря перевернули юрту Цзялая Инхо вверх дном, но не нашли ни редких жемчугов, ни диковинных драгоценностей. Несмотря на богатое внешнее убранство внутри юрты царила крайняя нищета. Очевидно, прежде, чем обобрать соплеменников до нитки, Лан-ван и сам отдал последнее. Совершенно бескорыстный безумец.
К огромному разочарованию Гу Юня среди сказаний северных варваров не удалось встретить ни одного упоминания шаманского ритуала их Богини.
Только в Великой Лян принято было записывать всё на бумаге и сшивать листы в книгу. Обычаи восемнадцати племён были более примитивны. Желая донести до потомков нечто важное, они вырезали это в камне, на черепашьем панцире, коже... или же передавали из уст в уста. Шаманский ритуал знал только Цзялай Инхо, чьё тело обратилось в прах.
В их распоряжении имелась одна странная статуя, привезенная в северный гарнизон по настоянию Чэнь Цинсюй.
— Не помнишь, как там барышня Чэнь её назвала? — спросил у солдата Гу Юнь. — Что за статуя-то такая?
— Заупокойная статуя, — ответил солдат. Когда он заметил, что Гу Юнь без малейшего трепета переворачивает статую палкой, то предостерёг его: — Великий маршал, подобные вещи ужасно опасны. Может, вам отойти подальше? Вдруг статуя нечиста.
Заупокойную статую выполнили в натуральную величину, но весила она всего двадцать-тридцать цзиней. Когда её лицо отмыли дочиста, она стала похожа на обычную девушку, из-за чего создавалось впечатление, что статуя вот-вот откроет глаза.
Поверхность статуи обтянули гладкой кожей множества молодых юношей или девушек. С помощью шаманского ритуала мелкие кусочки собрали воедино и обернули вокруг специальной деревянной заготовки. Благодаря тому, что человеческая кожа плотно прилегала к дереву, статуя вышла очень похожей на живого человека.
Варвары верили, что заупокойные статуи способны призвать души их соплеменников, погибших на чужбине.
Кроме того, под пеплом и пылью статуя казалась обнаженной. Когда Шэнь И это увидал, то счёл ужасно неприличным и потребовал найти одежду, чтобы прикрыть наготу.
Гу Юнь внимательно рассматривал закрытые глаза статуи. Она немного напоминала Чан Гэна в детстве. Гу Юнь задумчиво почесал подбородок и наконец спросил:
— Говоришь, они использовали её, чтобы в прошлом призвать душу варварки императора?
Солдат был человеком суеверным, поэтому не смел подолгу пялиться на заупокойную статую. Он испуганно ответил:
— Великому маршалу лучше держаться от неё подальше, здесь
— Да ладно, — небрежно бросил Гу Юнь, не отводя взгляда от лица заупокойной статуи. — Она по-прежнему ужасно хорошенькая.
Солдат промолчал.
В последнее время маршалу Гу приходилось разрываться между северным и южным фронтом. Наверное, от переутомления разум оставил его.
Неожиданно в их разговор вмешалась Чэнь Цинсюй, которая до сих пор не оправилась от того, как Шэнь И неожиданно пришел к ней на помощь.
— Теперь я вспомнила!
— А? — протянул Гу Юнь.
Чэнь Цинсюй достала нож и опустилась на одно колено. Под пристальными взглядами Гу Юня и его суеверного подчиненного она рассекла кожу заупокойной статуи, начиная с груди.
Гу Юнь оторопел.
Бедный солдат повернулся к ним спиной и, дрожа от страха, всё повторял имя Будды. Гу Юнь перевёл взгляд барышню Чэнь — орудовала ножом она не хуже, чем мясник, разделывающий коровью тушу. Он протянул руку и передал свою палку притихшему, как цикада зимой, солдату и сочувственно предложил:
— Вооружись ей, чтобы прогнать злых духов и защитить себя.
Чэнь Цинсюй не обращала ни на кого внимание, целиком сосредоточившись на своей задаче. Снаружи человеческая кожа выглядела гладкой и мягкой. Когда же барышня Чэнь её разрезала, то не увидела с изнанки ни крови, ни остатков плоти. С обеих сторон кожу тщательно выскоблили и теперь она напоминала дубленую коровью шкуру. Чэнь Цинсюй действовала осторожно, боясь повредить дерево.
Если поначалу Гу Юнь не принимал участия в её исследовании, то теперь прищурился, закатал рукава и присел на корточки. Он решительно и осторожно поднял срезанную кожу и провёл пальцами по деревянной поверхности статуи.
Лицо солдата позеленело. Бедняга явно покаялся во всех грехах. Наконец он схватил одолженную великим маршалом палку и сбежал нести дозор у входа.
Гу Юнь долго ощупывал статую, а потом спросил:
— Каким образом надписи на дереве сохранились?
Чэнь Цинсюй разрезала оболочку статуи с головы до пят, словно разбила яичную скорлупу. Затем она взяла нож поменьше и начала осторожно счищать остатки человеческой кожи, пока деревянная основа не показалась целиком. Только после этого она вздохнула с облегчением и наконец ответила на вопрос Гу Юня.
— Надписи мелкие, а резьба неглубокая. Нужно прекрасное осязание, чтобы хоть что-то разобрать. Обычным людям, боюсь, понадобятся специальные инструменты. Не поможет ли великий маршал понять, что здесь написано?
Чёрный Железный Лагерь и восемнадцать племен враждовали на протяжении поколений. Многие командиры Черного Железного Лагеря знали самые популярные слова на языке северных варваров. Гу Юнь ощупал деревянную шею статуи и, помедлив, немного неуверенно сказал:
— Слова довольно редкие. Рецепт приготовления... Не знаю. Тут число какое-то... О, а здесь что-то о солнечном свете... — Гу Юнь растерянно посмотрел на Чэнь Цинсюй: — Зачем кому-то вырезать загадочный кулинарный рецепт на заупокойной статуе? Эм... Барышня Чэнь, что такое?