Убить волка
Шрифт:
Дядя Ван издал в ответ «А» и медленно сказал:
–Этот, конечно, все еще здесь, подождите, пока я найду его для вас.
Он приказал людям передвинуть лестницу, приставил ее к деревянному шкафу, на котором было выставлено множество луков, а затем намеревался подняться сам. Гу Юнь поспешно остановил дрожащего пожилого мужчину:
–Позвольте мне, пожалуйста, помедленнее.
–Наверху шкафа есть небольшая коробка, – сказал дядя Ван.
–Все игрушки маршала, когда вы были ребенком, там.
По его словам, Гу Юнь поднялся по лестнице и нашел железный ящик
Помимо них, в коробке были другие игрушки, такие как рогатки, паровые пони и другие вещи, с которыми дети играли, а также «Гэфэнжэнь» длиной менее фута.
Гу Юнь осторожно вынул полый Гэфэнжэнь. Она казался ему слишком тонким, его можно было удерживать двумя пальцами. Он едва чувствовал тяжесть в руке. Он вытер пыль с его хвоста пальцами, и появились два четких почерка «Гу Юнь», за которыми последовали более мелкие буквы, которые гласили: «Сяо Шилю». Это не тот стиль письма, к которому он привык, который намеренно преследовал элегантность. Глубоко выгравировано, не кричаще, даже немного угрюмо.
У каждого солдата Черного Железного Лагеря на Гэфэнжэне было выгравировано собственное имя. Гу Юнь думал, что он единственный, кто этого не сделал, но его имя было здесь.
Он был ошеломлен. Это было настоящим доказательством, доказывающим, что все его слабые и смутные воспоминания были правдой. Он посмотрел на него, и вдруг ему в голову пришла сцена...
(6)
Маленький Гу Юнь встал на цыпочки и взялся за руку мужчины. Сила человека была очень велика, даже когда он нес его, его рука с ножом даже не дрожала. Он вырезал два слова «Гу Юнь» одним мазком, а затем показал ему:
–Я вырезал имя, теперь оно твое.
Маленький мальчик еще не знал иероглифов. Он растопырил пальцы и тщательно пересчитал символы:
–Сяо-Ши-Лю, а?
Кажется, что одного слова не хватает.
Гу Шэнь рассмеялся и сказал:
–Там написано «Гу Юнь». Сынок, выгравировав Сяо Шилю на Ветрорезе, ты хочешь, чтобы враги смели тебя до смерти на поле боя?
Гу Юнь не понимал, над чем он смеется. Он подумал и сказал:
–Гу Юнь тоже хорошо. Я хотел вырезать Сяо Шилю.
В тот день во дворе был слышен смех маршала Гу.
(7)
–Это то, что старый Аньдинхоу заказал в Институте Лин Шу, – дядя Ван покосился на полый железный стержень в руке Гу Юня, – за исключением того, что нет внутреннего ядра, оболочка минимизирована в соответствии с настоящим Гэфэнжэнем.
Гу Юнь осторожно погладил старую вещь, не говоря ни слова.
Все, что у него было от отца, это твердость и безжалостность. Меч, который был вложен в его руку, с детства использовался для убийства людей. Железные марионетки, которые сопровождали его, чтобы тренироваться с мечом, действительно могли сломать ему кости или даже убить его.
Дядя
–Мир заставил его руки, старый Аньдинхоу ничего не мог с собой поделать. Пожалуйста, не вините его.
Если бы это сказали Гу Юню двадцать лет назад, он не смог бы этого понять, даже если бы кто-то разбил каждое слово и попытался объяснить ему. Теперь, когда он вырос до возраста своего отца, даже просто услышав вздох, он мог понять причину.
Гу Шэнь хотел помочь сделать мир мирным и отказаться от власти, находясь на пике своей формы. Однако император Юань Хэ был очарован красотой мужчины и был полон подозрений в отношении хозяина эмблемы Черного Железного Тигра.
Слово «любовь» произвело глубокое впечатление: оно может смягчить звериное сердце, свирепого бога наклониться, чтобы понюхать цветы, заставить тысячи бесстрашных людей идти вперед, а трусов сделать еще более отчаянными и безумными.
Император Юань Хэ был настолько нетерпелив, что даже не хотел ждать, пока в стране установится мир, о котором мечтал Гу Шэнь. С тех пор, как он проигнорировал все обычаи предков, чтобы сделать варварскую богиню королевской супругой, все стало ненормальным. Сразу после этого император несколько раз пытался вернуть себе военную власть. Все трусы при дворе заметили его намерения и последовали его примеру...
До инцидента в Черном Железном Лагере.
Гу Шэнь должен был снова стать жестокосердным к своему избалованному сыну, потому что он предсказал хаос в ближайшем будущем, или, возможно, он предвидел свой собственный конец. Он должен найти путь выживания для Гу Юня, Черного Железного Лагеря, семьи Гу и самой Великой Ляна.
Если бы он поменялся местами со старым Аньдинхоу... Гу Юнь покачал головой, не в силах понять, хватит ли у него смелости быть безжалостным. Он осторожно положил Гэфэнжэнь обратно в коробку, внезапно вспомнив о разговоре с Чан Гэном.
(8)
–Я? Когда я был ребенком, я не боялся своего отца. Единственное, чего я боялся, так это того, что я не смогу победить его, – Гу Юнь в замешательстве нахмурился и сказал Чан Гэну:
–Маленькая женщина, как Ху Гуэр, даже если она немного порочна, ты уже был выше ее, когда тебе было двенадцать или тринадцать. Чего тут бояться?
Чан Гэн подумал об этом и сказал:
–Может быть, я отличаюсь от тебя?
–Ну, когда ты был ребенком, ты всегда много думал и имел мягкий темперамент, – Гу Юнь внезапно вспомнил и спросил:
–Ты боишься меня?
–Что? – Чан Гэн сначала удивился, а потом рассмеялся:
–Как я могу тебя бояться?
Я даже не могу тратить достаточно времени на размышления о том, как позаботиться о тебе.
Гу Юнь недовольно сказал:
–По сравнению с Ху Гуэр, меня можно считать строгим отцом, верно? В твоих глазах этот маршал не такой могущественный, как женщина-варвар размером с ладонь?
Чан Гэн сказал с улыбкой:
–Даже если у тебя есть способность летать в небе и прятаться от земли, ты не повредишь ни одной пряди моих волос. Насколько сильным ты можешь быть? Ни один ребенок не боится людей который его любит.