Убить зверя

Симмс Крис

Том сообразил, что слегка поторопился.

— Дело не только в этом. У меня на работе катастрофа. Очень серьезная. Меня вполне могут уволить.

— Значит, вот почему звонил директор?

— Да, но все это не важно, — произнес Том, стараясь говорить жизнерадостно. — Шарлотта, мне ведь давно хотелось все бросить. Ты же знаешь. Подпишу с ними соглашение, и мы сможем потратить эти деньги и то, что выручим от продажи дома. Я все просчитал.

Шарлотта медленно покачала головой:

— Я знала, что ты хотел все бросить

к открытию Игр. И ты это сделал. Смотри. — Она показала рукой на танцоров на телевизионном экране. — Игры открываются через десять минут. Что за чушь ты несешь про Корнуолл? Ты никогда не упоминал, что вообще собираешься бросить работать.

— Ну, я полагал, это очевидно. Прости. Слишком тяжело мне пришлось в последнее время. Но они уже начали разрабатывать новые проекты. Этому нет конца, Шарлотта, это продолжается и продолжается, черт бы все побрал. Я чувствую себя в ловушке. — Том вспомнил ощущение паутины вокруг своей головы.

Жена разозлилась и потянулась за сигаретой. Том накрыл ладонью пачку.

— Шарлотта, наверное, теперь тебе не надо курить.

Она сердито откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула.

— Не печалься. — Чтобы успокоить ее, он положил руку ей на живот. — Как раз вовремя. Мы начнем новую жизнь. У нас будет семья. Будет все.

Она схватила его за руку.

— Я рожать не стану! — заявила она. Глаза наполнились слезами. — Как ты смеешь даже предполагать такое? Мне всего двадцать два года, черт побери. У меня вся жизнь впереди. Дети? — Она с отвращением фыркнула. — Да ты шутишь! — Шарлотта схватила сигарету и закурила.

Том оторопело смотрел на нее.

— Что ты хочешь сказать? Это наш ребенок. Наш. — В голове у него почему-то промелькнул образ инструктора по дайвингу с Сейшельских островов.

Она встала и прорычала:

— Это еще не ребенок. Это какой-то сгусток, несколько клеток… крест на этой штуке. Одна таблетка, и он исчезнет.

— Шарлотта, — простонал Том, в волнении зажав ладони между коленями, — ты не можешь его уничтожить. Это наше будущее.

Она протянула к нему обе ладони:

— Притормози! О чем ты думал? — Ее щеки раскраснелись, она впала в ярость. — Ты все заранее продумал и не сообщил мне?

— Я собирался. Ждал подходящего момента. Шарлотта, я убежден, все будет просто чудесно.

— Мое будущее здесь, в Манчестере. А не в какой-то продуваемой ветром лачуге, где мне придется поить клиентов чаем.

Том опустил голову.

— Что такого замечательного в этом городе?

Она прижала палец к нижней губе и принялась загибать пальцы другой руки.

— Давай посмотрим: рестораны, бары, кафе, магазины деликатесов, кофейни, салоны-парикмахерские. — Пальцы загнулись, но она продолжала: — Ночные клубы, ночная жизнь, жизнь на всю катушку! «Селфриджез» только открылся, на будущий год открывается «Харви Николз».

— Ты готова убить нашего ребенка, потому что в будущем году открывается

«Харви гребаный Николз»?

— Не называй это ребенком! Он пока едва существует!

— Ты готова убить нашего ребенка, потому что он может помешать тебе бегать по магазинам? Да ты эгоистка, самовлюбленная сука.

— Я не позволю тебе так со мной разговаривать! — Она направилась к двери.

Том двинулся за ней. Недели страшного напряжения наконец нашли выход.

— Неужели ты не понимаешь, насколько пусты твои слова? Какая ты сама пустышка? У нас есть шанс строить нормальную жизнь — жизнь, которая не зависит от того, что ты сегодня купишь в городе, но ты не хочешь ничего слушать, потому что боишься отказаться от тусовок в спортивном центре, шопинга, обедов в хороших ресторанах и употребления дорогих наркотиков.

Шарлотта схватила куртку, сумку и устремилась к двери.

— Куда ты? — закричал он. Рванувшись вперед, он схватил жену за руку.

Она обернулась и насмешливо промолвила:

— На шопинг в ночи.

Плохо соображая, Том закатил ей пощечину.

— Не смей меня трогать, придурок! — завопила Шарлотта. Лицо залили слезы. — Катись в свой долбаный Корнуолл! Не жди, что я тоже поеду.

Она вылетела из дома, с грохотом захлопнув дверь.

Том стоял, сжимая и разжимая кулаки, ноздри раздувались, дыхание с шумом вырывалось из груди. Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Порылся в шкафу, нашел пакетик с порошком, отсыпал солидную дозу в ладонь и с жадностью слизнул. Спустившись вниз, Том едва успел вытащить пробку из бутылки, как зазвонил телефон. Он схватил трубку и, задыхаясь, спросил:

— Шарлотта?

— Том?

— Кто это?

— Эндрю Соломан. Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться. Что, черт возьми, произошло сегодня в Манчестере? На меня набросился самый главный босс из компании по выпуску жевательной резинки. Они разорвали с нами контракт. Обнаружили, что никакой рекламы их товара на вокзале Пиккадилли не было организовано. Заявляют, что ты потребовал с них шестнадцать тысяч вперед за работу и они давно послали чек. Где деньги, Том?

— У меня… Просто не успел заказать место на вокзале. Они могут получить свои деньги назад.

— Назад? Они задумывали всю рекламу, выпускали жвачку с особым вкусом, доставляли ее нам. Мы обязаны все это им оплатить. Ты прав, назад они деньги получат, и если чек никто не трогал, ты сможешь избежать преследования за мошенничество.

Том смотрел на экран телевизора, но ничего не видел.

— Получат они свои деньги. Все до последнего пенни. Скажи им, что произошла путаница. Всякое дерьмо случается, сам знаешь.

— Ты пьян?

— Ты о чем?

— Сам все прекрасно понимаешь, Том. Они жаждут крови, так что ты уволен. Мы забираем «порше», и как старший оператор ты получаешь выходное пособие в размере трехмесячного оклада.