Убитое счастье
Шрифт:
Одной на широком диване было слишком просторно и неуютно, Юля долго ворочалась, пока, наконец, не забилась в уголок, скрутилась клубочком, высоко поджав под себя колени. Еще некоторое время прислушивалась к ощущениям внутри себя, иногда маленький подавал знаки легенькими толчками. Но сейчас все было тихо. Конечно же, детское время прошло, а он (или она) — послушный ребенок и давно уже баиньки. Потом Юля представила, каким будет малыш, когда появится на свет, счастливо улыбнулась и незаметно для себя погрузилась в сон.
Разбудил ее
Что ей снилось, Юля не помнила, но сон был глубокий и какой-то тяжелый. Даже открыв глаза и включив светильник, она еще некоторое время не могла прийти в себя, понять, где находится и сообразить, что случилось.
Позвала Игоря, и лишь потом вспомнила, что его нет, и что она дома одна. А затем лай Тузика пробился сквозь туман в мозгах.
Собака чувствовала чужого, рвалась из цепи и бесилась от невозможности вырваться на свободу и разобраться с непрошенным гостем.
Странно, но осознав все, Юля не забилась в панике, наоборот, вспыхнула злость, даже не злость — ярость овладела ею.
Почему она должна прятаться у себя дома?
Почему должна бояться она, а не тот, кто забрался в ее двор?
Нелогично…
Был также и страх. Но не за себя. Она боялась, как бы с Тузиком тоже не случилось несчастье. Если и его постигнет участь Псины, она не переживет. А потому вскочила с дивана, включила верхний свет, одела халат, захватила на кухне привычную кочергу и не таясь (хозяйка она или нет?) вышла на веранду.
Тузик неистовал громыхая цепью, рвался с нее, захлебывался лаем. Юля посветила фонариков в сторону, куда была направлена его разъяренная морда. Но ничего не увидела.
Ночью под тонким лучом двор казался чужим и незнакомым.
— Что случилось, малыш? Почему ты сердишься?
Услышав знакомый голос хозяйки, Тузик на мгновенье успокоился, а потом с новой силой начал облаивать (невидимого или не видимых? Сколько их там?) пришельцев.
— Хочешь развлечься, малыш? Сейчас.
Она поймала рвущуюся с цепи собаку, обхватила за шею, нащупала и расстегнула ошейник.
— Только будь осторожным, дружок. Сейчас мы им покажем, как шастать ночью по чужим дворам.
Юля была настроена решительно. Едва пес, почувствовав свободу, рванулся в темноту, она побежала за ним.
Спотыкаясь о невидимые препятствия, Юля добежала до флигеля. Тузика не было видно, его лай раздавался где-то в стороне. Там не было дорожки, пришлось продираться сквозь невидимые ночью кусты, ветки которых больно хлестали полуобнаженное тело.
На дворе, наверное, было холодно, но Юле, охваченной азартом погони, было жарко, приходилось, то и дело смахивать пот, застилающий глаза. Лай еще некоторое время перемещался, а потом раздавался уже с одного места, где-то в районе деревянного сарая. Временами он прерывался и переходил в угрожающий рык.
Юля поняла, что собака настигла преступника, зажала его в угол. Наступил самый опасный момент.
Что делать?
Внезапно она вспомнила старую хитрость, вычитанную когда-то в книгах или увиденную в телевизоре.
— Игорь! — крикнула громко, во весь голос. — Ты пока не стреляй, чтобы собаку не задеть. Только, когда я фонариком посвечу.
Кажется, подействовало.
Что-то зашуршало громче обычного, ей даже послышалось, будто кто-то вскрикнул, и Тузик снова зашелся неистовым лаем.
Вот и сарай.
Юля осветила фонариком его стены, но никого постороннего не увидела. Тузик стоял у закрытой двери и угрожающе рычал на нее.
Сарай никогда не закрывали на замок. Там не было ничего ценного, на что мог бы позариться мелкий воришка. Уголь, дрова, всякий хлам. Поэтому Игорь с Юлей обходились простой деревянной щеколдой и считали, что этого вполне достаточно. Конечно, уголь и дрова для села тоже представляют ценность, но вынести их тихо и незаметно, практически невозможно. К тому же, задняя стена сарая была глухой, впрочем, как и все остальные стены, а по бокам к нему примыкал двухметровый сетчатый забор.
Сейчас щеколда оказалась открытой. Юля сгоряча резко дернула дверь на себя, она слегка поддалась, но, тут же вернулась обратно. Кто-то сильный удерживал ее с другой стороны.
— Значит, так? Ну и ладно. Сиди там, а я сейчас милицию вызову.
Юля накинула щеколду, закрыв неизвестного внутри сарая. Изнутри послышался издевательский смешок. Она не поняла, к чему он. Ведь, по идее, запертый злоумышленник должен был чувствовать себя неуютно.
Она различила движение внутри, осыпающийся под ногами уголь, а потом все затихло. Попыток вырваться наружу неизвестный не предпринимал. Хотя сделать это было несложно. Дерево от времени потеряло прочность, и дверь вывалилась бы от одного хорошего удара.
«Наверное, ждет, пока я уйду», — подумала Юля и, вдруг, поняла, что ей действительно нужно уходить. Хоть и поздно, до нее дошло: надумай неизвестный выбраться и напасть на нее, она не сможет себя защитить. Ночная погоня была такой несусветной глупостью с ее стороны.
О чем она думала, на что рассчитывала?
Тузик, конечно, хорошая собачка, но она — обыкновенная дворняга и не приучена набрасываться на людей. Попугать еще — ладно, а полагаться на реальную помощь не приходилось. Хорошо еще, что злоумышленник не сумел разобраться в ситуации и дал ей шанс.
Теперь нужно успеть воспользоваться им. Сматываться поскорее, закрываться на все запоры и ждать, пока приедет Игорь.
Может, действительно, милицию вызвать?
Мысль, конечно, здравая и, возможно, даже правильная. Однако первоначальный азарт уже миновал, безумная храбрость исчезла без следа, а вместо нее закрадывался холодный, липкий, парализующий страх.
Она не могла понять, как оказалась здесь среди ночи.
Что на нее нашло?
И лишь представила, что еще нужно стоять на улице, набирать номер, объяснять, что произошло, ей стало не по себе.