Убийца нужен всем

Кукаркин Евгений

– Может быть, ваши способности было бы уместно применить в другом месте, с пользой для дела.

– Вы мне что то хотите предложить?

– Хотим.

Наступает пауза. Полковник смотрит на меня с ненавистью, майор и генерал - невозмутимо.

– Вы мне предлагаете служить у вас или уже вспыхнул новый кризис, где необходимы волонтеры?

– Хотелось бы вас видеть на нашей стороне.

– И все же, кем?

– Специальным агентом, с большими правами.

– Не пойдет. Ваша служба самая ненадежная в России. Где бы я не был, всегда встречался

с людьми из вашего управления и кроме трусости, продажности, систематической глупости не видел ничего хорошего. Ваши агенты проваливаются мгновенно, а после того как вы их засылаете в какую- нибудь область, их списки с приметами можно найти у каждого водителя автобуса.

– Ах ты, говно, - подпрыгивает полковник.
– Товарищ генерал, разрешите мы здесь с ним... поговорим в укромном месте.

Мне немножко грустно. Идиоты были везде, особенно среди начальников, но самые опасные идиоты - жаждущие крови.

– Отставить. Он частично прав, наша разведка в Абхазии, Чечне, да и в других районах работала хуже чем когда либо. Мы еще не объяснили Юрий Ивановичу, кто мы и почему добиваемся его помощи. Я кратко постараюсь прояснить. При ФСБ давно создан отдел по борьбе с бандитизмом и всевозможными там мафиозными группировками, но неэффективность его действий вынудило руководство организовать побочный отдел. Специально для таких людей как вы.

– Значит работать нужно по принципу, клин клином вышибают. Моими руками хотите расправиться с уголовщиной, но никто из вас не подумал, что я выйду от сюда и через час меня прикончат, потому что кто то из вас... поспешит донести моим новым недругам, для чего меня здесь завербовали.

– Не доверяете нам?
– спрашивает майор.

– Нет.

– Правильно делаете. Отдел по борьбе с бандитизмом провалился только потому, что предательство сидело внутри его. Среди тех людей там, которые делают общее дело, нашлись подонки, которых до сих пор не раскрыты. Это касается их, мы же стремимся создать новые формы борьбы с преступностью. Если вы с нами будете работать, об этом будет знать три человека, только те, которые присутствуют здесь.

– Нет, совсем с вами не хочу работать. Мне нужна сто процентная надежность, а с вами ее нет.

– Я очень сожалею, что вы отказываетесь работать с нами, - говорит генерал, - но... у вас есть еще время передумать. Вот вам наш телефон, если вы раздумаете, позвоните нам.

Его рука протягивает мне бумажку. Я ее забираю. Майор поднимается и подходит ко мне.

– Пойдемте, я вас провожу.

Мы идем по коридорам управления.

– Вы предполагаете, что будет с вами потом, когда вы выйдете из этих стен?
– говорит мне майор.

– Мстить будете, делать подлости или ухлопаете сразу.

– Полковник Зарайский очень изобретательный человек, он постарается напакостить вам основательно.

– А вы?

– Я? Я нет. Вы знаете Люсю Комарову?

Я спотыкаюсь и резко останавливаюсь.

– Знаю, она разве здесь?

– Мы бы могли ее сейчас навестить. Поедем со мной, это недалеко.

– Поехали.

Самое противное в Карабахе это утро. Холодные туманы окутывают низины и слишком медленно растворяются под лучами восходящего солнца. В окопе, с развалившимися стенками, через белые волны тумана проступает фигура Левона. Когда я со сменой, вплотную подхожу к нему, то вижу как он трясется от холода под короткой курткой.

– Юрка, ты принес мне покурить?

– Нет.

– Вот черт.

– Что-нибудь слышно?

– Слышал недавно, камешки гремели впереди. То ли заяц, то ли их разведка, но в таком тумане друг друга не найдешь. Ладно, я побежал отогреваться.

Только он растворяется в белизне тумана, как впереди раздается взрыв и осколки камней дождем посыпались во все стороны. Сменившийся часовой, хватается за пулемет и очередь веером пошла в невидимую муть. Слева и справа дружно ударили автоматы, взведенных до предела часовых.

– Не стреля..., - раздаются впереди, перед окопами, крики.
– Свои...

Отрываю часового от пулемета, потом бегу по окопу, натыкаюсь на выплывавшие из белого молока, фигуры солдат и заставляю их не стрелять. Наступает тишина и тут же доносятся голоса.

– Помогите, у нас раненый.

– Левон, Марат, вы здесь, - кричу я.
– Идите со мной.

– Юрка, там мины.

– Вперед.

Они нехотя идут за мной, стараясь не потерять в тумане.

– Эй, где вы тут?

– Мы здесь, - раздаются голоса.

У небольшой воронки еле-еле видны две темные фигуры, нагнувшиеся над чем то. Я сгибаюсь, чтобы посмотреть. Это неподвижное тело без ног. Одна фигура разгибается, на ее спине, то ли рюкзак, толи ящик.

– Помогите, он еще жив.

– Ребята, берите его, - приказываю моим спутникам.

Марат и Левон хватают раненого под руки и бегом отправляются в свои окопы. Я и те двое спешим за ними.

В окопе появляется санитар и наш командир взвода.

– Что произошло?
– сразу спрашивает он.

– Да вот, какие то придурки на мину нарвались, - отвечает Левон.

– Кто такие?

– Мы, репортеры, - раздается женский голос.
– Сбились с дороги в тумане и вот..., наш проводник, попался...

– Хорош проводник, поперся на минное поле.

– Лейтенант, - обратился санитар, поднимаясь с земли, - этот готов.

– Возьмите у него документы.

– Вы не можете Сережу осмотреть, - обращается тот же женский голос, он за проводником шел. Сережа, покажи что у тебя.

– Посмотри, что с ним, - просит лейтенант санитара.
– У вас есть документы, барышня?

– Вот, пожалуйста.

Рука пробивается сквозь белые облака, протягивая офицеру документами. Тот подносит их почти к глазам.

– Комарова Людмила, репортер первого канала телевидения.

– Это я, а это Сережа, мой оператор.

– Зачем вы сюда прибыли?

– Полковник Мовсесян направил нас сюда. Вы же лейтенант Наболдян, правда?

– Да, я.

– Полковник сказал мне, что на вашем участке всегда жарко и мне есть что поснимать.

– Не хватало нам еще гостей. Прапорщик?