Убийца по прозвищу Англичанин
Шрифт:
Он вышел наружу и пошел через сад прямо на человека с пистолетом.
– Эй ты там! Ты не видел, куда пошел этот болван? – произнес он быстро по-немецки.
Мужчина посмотрел на него в недоумении. А Габриель продолжал идти.
– Что с тобой, дядя? Ты что, оглох? Отвечай же!
Мужчина поднес рацию ко рту, Габриель поднял руку и стал стрелять. Пять выстрелов, последний – в грудь мужчины с расстояния в три фута.
Габриель посмотрел вверх на дом. Он увидел лучи фонариков, игравшие на задернутых портьерах. Затем портьеры
Габриель повернулся и побежал через сад к стене – семи футов высотой по его прикидке, с рядом железных шипов по верху. Оглянувшись, он заметил, что двое мужчин выбежали из дома. Один стоял на коленях над мертвецом, второй обозревал сад при свете мощного фонаря.
Габриель подпрыгнул и ухватился за металлические шипы на верху стены. Луч света упал на него, и кто-то закричал по-немецки. Он подтянулся, отталкиваясь ногами от стены. Пуля ударила в штукатурку, затем другая. Габриель почувствовал, как на руках у него появились рваные раны.
Он перебросил ногу через стену и попытался перевалиться на другую сторону, но куртка зацепилась за шип, и он повис, ослепленный, – голова его была отчетливо видна в свете фонаря. Он изо всей силы дернулся, так что шип отпустил его, и рухнул в соседний сад.
Конверт выскользнул из его куртки и упал в снег. Габриель подобрал его, снова засунул в брюки и бросился бежать.
Вспыхнули галогеновые лампы, затопив ночь электрическим белым светом. Где-то зазвучала «тревога». Габриель бежал вдоль виллы, пока не добрался до другой стены – эта стена ограждала виллу от улицы. Он быстро взобрался на нее и спрыгнул на другую сторону.
Он оказался в узкой улице. В соседних виллах зажглись огни – швейцарцы со своей легендарной бдительностью. Он бежал по улице, а в голове звучала одиннадцатая заповедь Ари Шамрона: «Да не попадись им!»
Он добрался до Крэбюльштрассе, широкого бульвара, где была запаркована его машина. И бегом спустился по слегка отлогой улице, пока не заметил своей машины. Поскользнулся и упал на тротуар. Двое мужчин заглядывали в его машину, светя фонариками.
Он с трудом поднялся на ноги, и в этот момент фонарики мужчин осветили его. Он повернул в противоположном направлении и побежал вверх по холму. «Да предпримешь ты все, что угодно, лишь бы избежать ареста!»
Габриель вытащил «глок», который забрал у мужчины в кабинете, и продолжал бежать. Начинала сказываться усталость. Холодный воздух обжигал ему легкие, а во рту был вкус чего-то ржавого и крови. Пробежав немного, он увидел фары, спускающиеся с холма, – большой автомобиль «ауди», колеса его прокручивались в недавно выпавшем снегу.
Габриель оглянулся и посмотрел вниз. Двое мужчин бежали за ним. Никаких боковых улиц, никаких проулков – он в западне. «Да прольешь ты невинную кровь, если нужно!»
«Ауди» мчался прямо на него. Он остановился и вытянул руки, державшие «глок». Когда машина затормозила и, поскользив немного, остановилась в нескольких футах от него, он прицелился в силуэт за рулем. Но прежде чем он успел выстрелить, дверца со стороны пассажира распахнулась.
– Габриель, залезайте! – крикнула Анна Рольфе. – Быстро.
Она ехала так же стремительно, как играла на скрипке. Одна рука на руле, другая вцепилась в рычаг переключения передач. Вниз по Цюрихбергу, через Лиммат, на тихие улицы в центре города. Габриель внимательно смотрел через плечо.
– Теперь можно поехать и потише.
Она сбавила скорость.
– Где вы научились так водить машину?
– Я ведь жила в Цюрихе, и у меня была куча денег. Когда я не занималась на скрипке, я носилась вокруг Цюрихзее в одной из машин отца. К тому времени когда мне исполнился двадцать один год, я разбила три машины.
– Поздравляю.
– Вам не идет злопыхательство, Габриель. Мои сигареты в отделении для радиоприемника. Окажите услугу – раскурите одну для меня.
Габриель открыл консоль и вынул пачку «Житан». Он поднес к сигарете зажигалку с приборной доски. Дым попал в горло, и он чуть не задохнулся.
Анна рассмеялась:
– Нет, вы только представьте себе некурящего израильтянина.
– Какого черта вы тут делаете?
– И это все, что вы можете мне сказать? Ведь если б я не появилась, вас бы арестовали.
– Нет, если б вы не появились, я был бы мертв. Тем не менее я по-прежнему хочу знать, какого черта вы тут делаете. Рами разрешил вам уехать из виллы?
– Я подозреваю, что к этому времени он, наверное, обнаружил, что меня там нет.
– А как вы сбежали?
– Я поднялась наверх, в мою студию, позаниматься. Поставила пленку с особенно длинной пьесой. Об остальном, полагаю, вы можете догадаться.
– И как же вы выехали?
– Карлос сказал Рами, что он едет в деревню за покупками. Я лежала на заднем сиденье под одеялом.
– Надо полагать, несколько десятков сотрудников моей службы заняты сейчас отчаянным и бессмысленным поиском вас. Это было очень глупо с вашей стороны. А как вы добрались до Цюриха?
– Конечно, прилетела.
– Прямиком из Лиссабона?
– Да.
– И сколько же времени вы здесь?
– Около двух часов.
– Вы заходили в дом отца?
Она отрицательно покачала головой.
– Подъехав, я увидела двух мужчин, сидевших в припаркованной машине. Сначала я решила, что это частная охрана. А потом поняла: что-то не в порядке.
– Как же вы поступили?
– Я решила, что небезопасно ждать в машине, поэтому стала ездить по окрестностям в надежде встретить вас до того, как вы попытаетесь туда войти. Я, конечно, вас упустила. А потом услышала вой «тревоги».
– Вы кому-нибудь говорили, что едете сюда?
– Нет.
– Вы уверены?
– Конечно, уверена. А что?