Убийца с лицом ребенка
Шрифт:
– Представляю себе, как ты сбрасывала с прилавка ювелирные изделия в специальную матерчатую сумку, – насмешливо сказал Альберт – Моя роль заключалась в отвлечении продацов путем инсценировки припадка эпилепсии, причем я была в черном парике, с наклеенными веснушками, что потом сыграло мне на пользу, так как на очной ставке, продавцы не смогли в рыжей девчонке опознать сообщницу. Романа сдал подельник, который был завербованным агентом ментов. Ни Роман, ни его подельник меня не назвали, но по оперативным данным было известно, что я девушка Ромы и суд все-таки определил мне три года лишения свободы условно. Рома загремел на десять лет. А я поступила в финансовую академию.
– Постой, – встрепенулся Альберт. – Это, случайно, не Рома Самострел?
Маша притушила сигарету и удивленно раскрыла свои кошачьи глаза, при этом ямочки на ее щеках вытянулись.
– Этот бандит Рома сегодня отобрал у меня машину, разбил мобильник и заставил вывести бандитский общак. Это давний приятель Снаткина, который служил ему верой и правдой в последние годы.
– А ты знаешь, почему у него кличка Самострел? – спросила Маша.
– Откуда мне, – сказал Альберт. – Я со вчерашнего дня только младший бандит в вашей банде. Наверное, стрелял себе в ногу?
– Нет. Потому что он стреляет из двух рук так точно и быстро, что кажется будто пистолеты стреляют сами.
– Ты закончила финансовую академию? – спросил Альберт.
– Закончила. Павел Иванович считает, что с моим аналитическим умом, я могла бы служить в разведке.
– А почему он взял тебя только уборщицей?
– Это гениальное решение Снаткина. Уборщица – это чистильщица. Я сегодня сумела вынести из Кабинета психологической разгрузки все жучки, все нужные документы и папки. Они несколько раз обыскивали его кабинет и кабинет психологической разгрузки и никто не догадался, что подслушивающие и записывающие устройства лежат в моей сумке, которая висит в гардеробе на самом видном месте. Мне пришлось нести на Снаткина такую пургу, что самой стыдно. Как уборщица и надежный партнер Павла Ивановича, я получала в месяц три тысячи долларов. Зато теперь у нас есть компромат на всех представителей власти нашей области от губернатора до прокурора области. Мы сможем до глубокой старости продавать эти снимки телеканалам и социальным сетям.
– Кому это будет интересно через год? А вот как это может помочь Снаткину сейчас, надо обмозговать? – сказал заинтригованный Альберт.
Маша отбросила простыню, встала с дивана, набросила на себя рубашку Альберта, вынула из сумочки свой позолоченный телефон, присела на диван и таинственно улыбаясь, предложила:
– Назови мне кого-нибудь из серьезных людей нашего города.
– Губернатор, предположим, – тут же сказал Альберт. – Положенко Валентин Николаевич.
– Ейн, цвай, драй, – перелистывая фотографии, сказала Маша. – Вот. Валентин Николаевич трахает в сауне свою помощницу по гуманитарным вопросам. Снято, как в порнофильме, со всех ракурсов. Есть еще снимки, где он забавляется со студентками. Здесь хорошо видно, что Положенко в сексе нет равных. А вот наш прокурор города Орест Иванович перед соитием пьет Виагру. Любит, шельма, полноватых теток ближе к пятидесяти. Когда-нибудь, даст дуба прямо на женщине. Я даже боялась, что мне придется его выносить мертвым. Однажды он потерял сознание на проститутке и та поклялась перед причастием, что никогда и ни за какие деньги не будет иметь с ним дела. Есть крутые бизнесмены. Есть две молодые судьи-лесбиянки. Они приходили со своими заморскими электрофаллоимитаторами и забавляли друг друга на время, скажем, на пятнадцать минут или полчаса, пока не кончат. А вот и наш артист Горюнов, бисексуал. Он соблазнил нашего начальника штаба и теперь они друг без друга не могут жить.
– Ты просто полицейская Мата Хари, – восхищенно сказал Альберт и чмокнул Машу в щеку.
Он вскочил с дивана голый и не обращая на это внимания, стал взволнованно ходить по кабинету.
– Ты даже не представляешь, какая ты умница, – восторгался он.
– Ты правда так думаешь? – радостно зарделась Маша.
– У меня появилась надежда, что мы вырвем Пашу из цепких рук прокуратуры.
– Ты думаешь тебе удастся это сделать? – следя за его быстрыми передвижениями, спросила она.
– Маша, – сказал Альберт и перехватив ее взгляд, завернулся в простыню. – Я увидел, кажется, свет в конце туннеля. Мне нужно еще встретиться со сватом Снаткина, Ржапецким. Паша сказал, что это можешь организовать только ты.
– Я это сделаю, если ты меня поцелуешь, – сверкая от счастья вскрикнула она.
Альберт подошел к ней, поцеловал ее в губы и опрокинул на диван.
– Зачем ты взял деньги у Самострела? – неожиданно спросила она. – Просто так он ничего не делает. Он для чего-то хочет держать тебя на крючке.
– Мне пришлось это сделать, иначе он живым меня бы не выпустил, – объяснил Альберт. – Как прекрасно пахнут твои рыжие волосы, – прошептал он ей на ухо. – Признайся, что ты моешь их в молоке с медом.
– Алик, эти деньги нужно или срочно вернуть, или положить в ячейки нашего банка.
– У Снаткина есть банк? – удивился Альберт.
– У полковника есть много чего.
– Я бы назвал нашу совместную операцию так – спасти нерядового полковника.
– Когда я должна исчезнуть? – спросила Маша., взглянув на стенные часы.
– Ну, лет так через сорок, – пошутил Альберт. – Может перевербовать тебя для себя?
– Это уже третье предложение за сутки. Мои акции растут в цене.
25
Председатель Апелляционного суда Коблевской области Ржапецкий Константин Петрович сидел перед ноутбуком и составлял проект решения по апелляционной жалобе налоговой администрации к Ганапольскому. Окно в весенний сад было открыто и ночные звезды с любопытством заглядывали в комнату.
– Костя! – с возмущением вошла в кабинет мужа жена Лиза в розовом пеньюаре, – Сколько можно работать? Уже половина первого ночи. Посмотри на себя в зеркало: глаза красные, как у рака.
– Лизунчик, – улыбаясь, ответил муж, – еще минут пятнадцать. А чем занимаются дети?
«Дети» – двадцатилетняя дочь Владлена и ее муж Александр, сын полковника Снаткина, судья Центрального районного суда города, пришедшие сегодня в пятиэтажный особняк главного судьи области в гости, уже давно находились в гостевой спальне.
– Я не знаю, что делать, – тихо сказала Лиза. – Мне только что позвонила жена Ореста Ивановича. Павла Ивановича задержали при получении взятки в сумме ста тысяч долларов. Об этом сообщил телеканал «Эхо недели», который мы не смотрим.
– Вот козел! – откинулся в кресле Ржапецкий и от внезапного гнева лицо его покрылось пятнами. – Я же предупреждал этого борова не брать взятки хотя бы полгода. У него же в кабинете НАБУ поставила камеру. Он что, совсем обдолбанный?
– Надо ли об этом сейчас сказать Саше? – спросила озабоченно Лиза.