Убийца
Шрифт:
— Да, точно. Я видела эту женщину,— согласилась она.
— Эта юбка похожа на ту, что была на ней?
— Может быть.
— Вы знаете, кто она.
— Нет.
— Мне не хочется казаться слишком назойливой, но мне нужна помощь. Корал, ведь речь идет об убийстве.
— Мне все это изрядно наскучило,— сказала моя собеседница, зевая.
— Неужели вы ничего мне не расскажете?
— Вы как ребенок. Ну почему я должна переживать из-за этого Даггетта? Он был опустившимся человеком.
— А блондинка? Что вы о ней помните?
Корал вытащила из пачки
— Чего вообще вы хотите? Вы не имеете права нас ни о чем расспрашивать. Вы же не полицейский.
— Я имею право задавать любые вопросы,— мягко ответила я.— Другое дело, что я не могу заставить вас на них отвечать, но спрашивать я могу.
Она заволновалась, ерзая на сиденьи.
— Знаете что? Вы мне не нравитесь,— заявила Корал.— От таких, как вы, меня тошнит.
— В самом деле? А кто еще на меня похож?
Корал занялась извлечением спички из коробка, и чиркала ею до тех пор, пока она не загорелась. Закурила. Спичка звякнула о пепельницу. Потом подперла подбородок ладонью и выдала мне отвратительную улыбку. Захотелось посоветовать ей не демонстрировать зубы — так она была хоть сколько-то симпатичней.
— Вам все слишком легко дается,— произнесла Корал полным сарказма голосом.
— Чрезвычайно легко.
— Белый воротничок. Достаток среднего уровня. Дом. Жизненный путь от маменьки к муженьку. Могу поспорить, что у вас есть маленькие братики и сестрички. Красивая маленькая пушистая собачка.
— Прекрасно,— сказала я.
— Две машины. Может быть, приходящая раз в неделю домработница. А я никогда не ходила в колледж. У меня не было отца, который бы меня баловал.
— Ну, вот это все и объясняет,— заметила я.— Вы знаете, я видела вашу мать. Такое впечатление, что она всю жизнь тяжко работала. А вы даже не цените ее усилий.
— Каких усилий? Она работает на контроле в супермаркете,— сказала Корал.
— Я знаю. А вам бы хотелось, чтобы она делала что-то особенное, как вы?
— Я не думаю, что буду заниматься этим всю жизнь, если вы имеете в виду именно это.
— А что случилось с вашим отцом? Где он был все это время?
— Кто знает? Он исчез много лет назад.
— Бросив женщину с детьми, которых она была вынуждена растить одна?
— Ладно уж… Я даже не знаю, почему заговорила об этом. Давайте закруглимся, позвольте мне вернуться к работе.
— Расскажите мне о Даг.
— Не ваше дело.— Она выскользнула из кабинки.— Время вышло,— завершила Корал наш разговор и ушла.
Я сложила юбку и туфли, выложила на стол пару долларов и двинулась к выходу, помедлив на пороге, прежде чем шагнуть в дождь. Было уже четверть одиннадцатого, движение в Милагро прекратилось. Улица блестела чернотой, и дождь шумел по тротуару, напоминая шипение бекона на сковороде. Туман поднимался от крышек водопроводных колодцев, усеивавших квартал. Сточные воды хлестали извивающимся потоком и бурлили у водостока.
Несмотря на то, что в последние сутки я не сомкнула глаз, я не могла и думать об отдыхе. Я размышляла о том, не остановиться ли у Рози, но атмосфера там была такая же, как в баре: накурено, душно, угнетающе.
У приморской гостиницы я повернула направо и поехала вдоль бульвара. Слева от меня с убийственной монотонностью набегали скучные серые волны и пенился прибой. В океане я заметила маяк, проблескивавший сквозь дымку. Я остановилась у светофора и в тот же момент услышала сигнал автомобиля, явно адресованный мне. Взглянув в зеркало заднего вида, я заметила маленькую красную «Хонду», пристраивавшуюся справа. Это был Джон. Он, вероятно, как и я, направлялся домой. Он приветливо помахал мне. Я опустила стекло с его стороны.
— Можем ли мы посидеть вдвоем?
— Конечно. Где?
Он указал на стоящий справа ресторан «Воронье гнездо», призывно сверкавший огнями. Красный свет сменился на зеленый, Джон тронулся, я — за ним. Машины припарковали рядом. Мой попутчик вышел первым и, пригнувшись, открыл мне дверь. Спрятавшись вместе под зонт, мы прошли ко входу. Под ногами хлюпали лужи. Джон открыл дверь, я проскользнула внутрь и придержала дверь, пока Джон закрывал и встряхивал зонт.
Интерьер «Вороньего гнезда» был выполнен в скучной, безвкусной манере и состоял, главным образом, из рыбацких сетей и оснастки, украшавших стропила, и развешанных повсюду морских карт. Зал ресторана уже не работал, но в баре дела шли полным ходом. По крайней мере, с десяток столиков были заняты. Разговоры велись приглушенными голосами, освещение было весьма умеренным, вдобавок еще горели свечи, светившие сквозь оранжевые стекла широких круглых сосудов, в которых они были расставлены. Джон прошел мимо крохотного танцевального пятачка к стоявшему в углу столику. Аура волнения и недосказанности наполняла зал. Непогода свела нас случайно — так в ожидании полета встречаются два одиноких существа в толчее аэропорта.
Возле нашего столика возникла официантка, и Джон взглянул на меня.
— Закажи сам,— попросила я.
— Куэрво Гольд, Гранд Марниер, коктейль,— продиктовал мой спутник, официантка кивнула и удалилась.
— Очень впечатлительно,— заметила я.
— Я думаю, тебе понравится. Как тебя занесло сюда?
— Конечно, Даггетт,— призналась я Джону, сказав, что собралось столько сведений о Билли Поло и его семействе, что им можно заниматься всю ночь.
— Но сделав это признание, я сказала:
— Не будем о нем.
— Поделись проблемами.
— Ни за что. Здесь я расслабляюсь.
Официантка принесла наши бокалы и, расстелив салфетки, поставила коктейли. Мы терпеливо ожидали окончания этого священнодействия и ее ухода. Девушка была одета под боцмана, исключение составляли лишь короткие белые штанишки из спандекса, да торчавший сзади хвостик волос. Интересно, надолго ли хватило этой униформы, если б в нее всунуть волосатый зад их метрдотеля?
Когда официантка оставила нас одних, Джон звякнул своим бокалом о мой.