Убийца
Шрифт:
Принц вернулся на трон.
И я улегся.
– Зачем тебе меня охранять?
– А зачем комароку нужно было тебя отпускать?
Я задумался, и губы тронула усмешка. Висок примагнитило к ложу.
– Устал как собака. Но засыпать после всех этих откровений сложно.
– Представь, что разговор был всего лишь сном.
– Тогда не напоминай о нем завтра.
Я зевнул как бегемот.
Перед лицом появился смыш, ладонь приютила его как норка. Наши мысли сплелись. Прочь с территории сознания –
Мы с Борисом привыкли засыпать в ментальной связке, видеть общий сон. Его мозг имеет пси-способности, может погружать нас в глубокий сон почти мгновенно, отсеивать кошмары и мусор, делать сны реальными. Но у Бориса маленький объем памяти, не развито воображение, весь его мир – каменные плиты, а предел мечтаний – гора сыра. А мой мозг – хранилище и генератор образов.
Придумываю сны, а Борис строит.
За время многих ночлегов мы успели побывать в разных снах, но есть любимое место. Я назвал его Медным Берегом.
Песчаное морское побережье, три километра длиной, ширина метров пятьдесят. Эта полоса ограничена с одной стороны (и с концов) высокими скалами, а с другой – водой.
Здесь всегда одно время суток – то ли закат, то ли рассвет. Золотое солнце висит над горизонтом низко. Песок красноватый, крупный, как пшено, однако мягкий, течет сквозь пальцы легко, не царапает, и такой теплый, что можно зарыться и спать как под одеялом. Хотя мы и так во сне.
На море всегда рокот. Обычные волны расчесывают берег гребнями пены, а высокие разбиваются с грохотом. Вода движется как в замедленной съемке, словно не вода, а карамель.
Название Берег получил из-за оттенка, смесь золотого с бурым. Скалы, песок, море, небо, солнце, – во всем будто примесь меди.
Стою лицом к морю, босой, голый по пояс, на мне только штаны, теплый бриз омывает тело. Борис, как всегда, на плече, любуется медными переливами волн.
Созерцать вот так можно вечность.
Часть 2. Берег
Глава 6
Но хрен мне, а не вечность. Проснулся от собственного чиха. Оказалось, этот бестелесный придурок запустил стайку алмазных пылинок мне в ноздри.
Утираю сопли.
– Ты вообще-то обещал мой сон сторожить.
– Сторожу часов двенадцать, хватит с меня. Облетел клубок коридоров вокруг. За тысячу лет Руины не изменились, можно было спокойно дрыхнуть дальше…
– Во-во, можно было, а ты, гад, разбудил.
Дух принял горизонтальное положение, повернулся набок, на нем возникло призрачное одеяло и шапочка-конус. Принц сунул ладони под голову.
– Эх, спал бы сейчас в уютном склепике…
Я хмыкнул.
– Мы и сейчас в нем. Спи, кто мешает-то?
Дух потянулся, зевок как у динозавра. Вдруг закрутился искристым смерчем, а затем вновь оказался в вертикальном положении. Кулак уперт в бок, второй качает указательным пальцем, как метроном, принц хитрым прищуром, как бессмертный Ильич, смотрит на меня.
– Э, не-е-е-т… Хочешь от меня отделаться? Хренушки! Пошатаемся по Руинам, будешь меня развлекать. Вдруг эти каменные развалины уже не столь скучны.
Глаза мои к потолку.
– Арх всемогущий, за что?
Призрак отрастил пернатые крылья и бородищу до пояса, над головой вспыхнул нимб. Дух меня перекрестил.
– Смирись, сын мой, аминь.
Я вздохнул.
– Клоун…
И поплелся к выходу из склепа.
Дух вылетел пушечным ядром. Пока я переступал через порог, он успел очертить просторы над скалами обломков, как сбрендившая шаровая молния.
Я погладил дремлющего за пазухой Бориса. Тот пошевелил усиками, но продолжил спать. Я коснулся его мыслей, похоже, он все еще бегает по песку Медного Берега.
Я улыбнулся.
– Спи, малыш. Сторожить сны я умею. В отличие от этого припадочного…
Я преодолел скалы, взобрался на крутой склон, в начало широкого коридора. Дух кружит надо мной, разными эпитетами попирает мою медлительность.
– Лучше сменил бы спутника на быстрого, – советую, – вместо того чтобы тратить нервы.
– У меня нервов нет!
– Это должен был сказать я.
– На фиг безупречный спутник, я же на него ворчать не смогу!
Смотрим на покинутый склеп, он теперь далеко внизу.
Призрак метнулся вниз, растворился в завалах под склепом. Прошло время, и трещины в обломках алтаря выплюнули привидение, а рот склепа засосал его как здоровенную радиоактивную макаронину.
Из склепа дух вернулся ко мне. С катаной.
– Не доставайся ж ты никому!
Внизу множество потрескиваний слились в громкий треск, и склеп обрушился, исчез во вздыбившихся тучах пыли.
Катана подплыла ко мне, голубая сияющая сила ее покидает. Я едва успел подхватить угасшее оружие.
Ленточки энергии вплелись в дух.
– Понесешь. Неудобно мне, ветру вольному, таскаться с железякой.
– А мне, значит, удобно!
– Железкой больше, железкой меньше… Не надломишься.
– Козел.
Голова призрака и впрямь превратилась в козлиную. Жует пучок травы. Вместо кистей копыта, одно почесало бородку, второе щегольским жестом скользнуло вдоль рога, как проверка кинжала на остроту лезвия.
– Ну что, Сусанин, куда поведешь?
Я развязал торбу, катана, погружаясь в нее, укорачивается.
– Вообще-то хотел пойти в другое свое убежище…
– Но?
– Но боюсь, ты и его разрушишь.
Дух принял обычный облик.
– Эй, вообще-то это ты начал палить из «Вампира».