Убийства в монастыре, или Таинственные хроники
Шрифт:
— Вы должны вести себя спокойно — тогда нам без труда удастся обмануть их, — продолжала она, и в ее голосе послышались враждебные нотки.
Однако ее слова возымели действие. Дыхание Изамбур стало ровным, веки опустились, страшние белки исчезли.
— Делайте то, что я вам говорю! — взмолилась София. — Вы ведь знаете, кто я, не правда ли? Я Рагнхильда фон Айстерсхайм, а еще меня зовут Софией.
Она в первый же вечер представилась Изамбур по имени и теперь постоянно повторяла его, чтобы принцесса привыкала.
— Да, — продолжала София, избегая личной формы, — рядом с вами находится
Пена высохла, губы перестали дрожать и как-то странно зашевелились. Казалось, будто принцесса старается произнести имя «Рагнхильда».
Но у Софии не было времени думать, что пытается сделать принцесса. Стоило Изамбур успокоиться, как раздался стук, и один из датчан возбужденно обратился к Софии:
— Рагнхильда! Мы уже близко, я вижу людей, которые ожидают нашего прибытия. Однако...
Она не расслышала последних слов. Раздался оглушительный раскат грома Когда София отогнула темную, пахнущую дождем кожу от окна, чтобы выглянуть наружу, она поняла, что этот день приготовил для нее еще больше неприятностей, чем она опасалась.
Резкий ветер, поднявшийся несколько часов назад, гнал облака. Моросящий дождь перешел в ливень и не только промочил как встречающих, так и прибывающих, но и заглушил все звуки. Дождь стоял стеной — и все, что удавалось разглядеть из окна, было прикрыто этой серой мглой.
Погода не позволила устроить пышную встречу. Повсюду царила суматоха, все старались спрятаться от дождя, позабыв о том, что нужно встретить принцессу Изамбур как подобает.
Лишь немногие стояли спокойно.
Гийом де Сте-Женевьев, который заботился о приданом, ругался с пажом, потому что тот слишком поздно поднял над его головой защитное пальто. Сэр де Монтгомери и Бернард де Винсен прижали ладони ко лбу, чтобы дождь не заливал глаза.
Наконец, Ригорд из Сен-Дени, епископ Нойонский и граф Неверский вообще отказались от приветствия и спрятались от дождя в сухих каретах.
Смешнее всех выглядел человек в благородном одеянии, Анри Клеман, сын бывшего воспитателя короля Филиппа. Он почти по колено погрузился в грязь и тщетно пытался из нее выбраться. Он чуть не упал, когда, несмотря на танцевальные па, ему не удалось нащупать под ногами твердой почвы, а его промокшая лошадь испуганно встала на дыбы.
Когда шум понемногу стих, София стала искать глазами короля. Двигать головой было опасно — за ворот тотчас же попадала вода. Пытаясь вытереть влагу, она заметила Филиппа, который в окружении таких же промокших, перепачканных и замерзших людей вовсе не выглядел королем.
С его темно-синих одежд стекала вода. Цветок без шипов, вышитый на одежде, — лилия, которую еще Карл Великий велел изобразить на короне и скипетре, — была похожа на застывшую грязь. Высокий, щирокоплечий и сильный, с гордой осанкой, Филипп смотрел вокруг без всякого превосходства, в его взгляде отражались замешательство и паника, будто он старался найти виновного в том, что в самый разгар обычно столь теплого августа случилась такая непогода.
Он как будто и вовсе не заметил прибытия своей невесты, и только когда темный, высокий священник — единственный, кто совсем не обращал внимания на проливной дождь, — осторожно подтолкнул его, он двинулся вперед, но не радостно, а угрюмо.
София торопливо убрала голову, чтобы спрятаться в повозке и там, в тишине, настроить Изамбур на нужный лад. Возможно, она надеялась, что дождь, хотя уже и не проливной, поможет отложить встречу жениха и невесты. Изамбур тем временем встала, и прежде чем София успела остановить ее, дверь повозки открыли снаружи, и король увидел обеих женщин. Ему по-прежнему мешал дождь, и он казался обеспокоенным, хотя и не мог догадываться, что произойдет в следующий момент.
София разглядывала Филиппа, ища в его взгляде следы дружелюбного интереса, и снова не заметила, как Изамбур прошла позади нее. Прежде чем София успела схватить ее, чтобы помочь, и прежде чем король подошел к карете, чтобы протянуть будущей супруге руку в знак приветствия, неуклюжая принцесса споткнулась. Как мешок, она упала в грязь и осталась лежать в ней, вытянувшись во весь рост. София отчаянно вскрикнула. Грязь впиталась в платье принцессы, обрызгала ее лицо и даже добралась до светлых, блестящих волос.
Изамбур не двигалась.
Стоявшие вокруг не могли скрыть усмешки. Она была наглой у тех, кто был уверен в своем положении, и стыдливой. У тех, кто не чувствовал себя вправе насмехаться над королем. Тот же забыл о своем недовольстве и смотрел уже не затравленно, а удивленно, в большей степени из-за того, что Изамбур не делала никаких попыток встать на ноги.
София знала, что ей следует как можно скорее помочь Изамбур подняться, но скептический взгляд короля сковал ее.
«Сейчас он это заметит, — подумала она. — Он заметит, что она не обычный человек, раз она упала, как мешок, и даже не пытается подняться. Теперь все поймут, что она не умеет пользоваться мозгами и королю в постель хотят подсунуть слабоумную».
Дождь усилился, будто даже небо испугалось падения Изамбур, и пока она оставалась лежать в грязи, София заметила, что рядом с королем снова оказался священник. На нем было длинное одеяние без всяких украшений, его лицо казалось бледным на темном фоне, а светлые волосы, растущие на затылке, казались почти белыми, что усиливало впечатление, что этот человек состоял только из черного и белого, избегая любых полутонов. В то время как все бездействовали, он один решительным шагом направился к упавшей принцессе.
Мгновение он рассматривал ее с нетерпением и некоторой досадой. А потом шепнул Софии:
— Помогите же ей!
Его властный взгляд больше, чем его слова, вывел Софию из оцепенения. Она наклонилась, схватила принцессу за руку так сильно, как та уже привыкла, и рывком поставила ее на ноги. Потом торопливо вытерла полотенцем грязь с ее лица, накинула полотенце ей на голову, чтобы прикрыть перепачканные в грязи волосы, и подтолкнула ее к королю.
У того, казалось, уже не было желания ни рассматривать, ни оценивать невесту. Он смущенно смотрел на грязную землю, на которой только что лежала Изамбур, будто искал возможность как можно скорее положить конец неловкой ситуации. Несомненно, он хотел, чтобы все это закончилось, и София воспользовалась этим.