Убийственные болоньезе

Демина Нина

— Входи, — еще строже сказал Роман Израилевич, оробевшему Давиду, — я тебе, Давид, доверяю, и доверяю настолько, что поручаю тебе самое дорогое, что есть у нашего продюсерского центра…

Давид сглотнул, все еще не понимая, о чем идет речь. — …нашу звезду Тину Гранд. Ты займешься ее досугом. Но предупреждаю, персоны вредней ее, я еще не встречал. На ее заигрывания не отвечай, ее интересуешь не ты, а то, как бы досадить мне.

Тина плотоядно посмотрела на референта, тот продолжал слушать шефа,

ловя каждое слово.

— Все действия заранее обговаривай со мной. Советую не слишком потакать ее желаниям.

— Но, но! — возмущенно вскинулась Тина.

— Кино, театры, концерты и клубы, никаких стрип-баров и гоу-гоу! Финансовую часть я обеспечу. Сегодня вечером мы ужинаем с Тиной в ресторане, к моему приезду доставишь ее в…? — и он вопросительно взглянул на Тину.

— «Соловецкое подворье», — ответила та.

— Значит ровно в двадцать три часа в ресторане «Соловецкое подворье», а сейчас поступаешь в ее распоряжение. Тина выйди на минуту, подожди Давида в приемной.

— О, у вас секреты! Господин Бернс откроет свою кубышку?

— Тина, — строго начал Бернс, — я попросил тебя выйти.

— Иду, иду, — она вильнула попкой, волна ткани на соблазнительных формах перебрала горошек платья. Мужчины посмотрели ей в след.

— О-хо-хо, — горестно вздохнул Бернс.

Давид молчал — ждал продолжения наставлений. Бернс подошел к старинному резному шкафу, где за витриной громоздились разных форм хрустальные сосуды, содержащие дорогие напитки. Бернс открыл бар, нажал невидимую глазу панель, и полка с хрусталем опустилась внутрь шкафа, открыв изумленным глазам Давида скрытый сейф.

— Да, друг мой, — Бернс пухлой рукою стал набирать код на панели, встав к Давиду спиной и не давая возможности рассмотреть, — как правильно выразилась молодая леди, это и есть моя кубышка. Но, я не храню все яйца в одной корзине.

Бернс покопался в сейфе, перебирая бумаги, свертки и конверты. Достал увесистую пачку купюр.

— Давид, я при Тине сказал, что бы ты ее не баловал, но я не хочу, что бы она думала о нас, как о скупых людях. Деньги, что мы потратим на нее, окупятся с лихвой. Поэтому, для Тины — самое лучшее и все, что попросит, в пределах разумного, — оговорился Бернс.

— Будет исполнено.

— А насчет ее заигрываний я не шутил. Держись на расстоянии. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку, — Бернс, конечно же, имел в виду себя, когда упоминал Юпитера.

— Роман Израилевич…

— Ничего не говори, но когда будет невтерпеж, вспомни мои слова. Я обещал твоей матери, что буду заботиться о тебе, как о родном сыне.

— Спасибо Роман Израилевич.

— Ну, иди, а то Тина психовать будет. Она не любит ждать, не любит, когда опаздывают, в общем, будь пунктуален, Давид.

— Я обязателен, думаю, по этой части проблем у нас не будет.

— С богом. На завтра планчик обговорите, вечером доложишь.

— Есть, — Давид пожал руку шефа, и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Бернс тщательно закрыл сейф, вернул на место бар, плеснул на два пальца в широкий бокал «Чивас Ригал» и опустился в кресло. Сделав глоток, он вспомнил, что до него здесь сидела Тина, вспомнил ее стройные ножки, хрупкие плечики, горошины одернутого им платья, и нервным жестом прикрыл ладонью глаза, отгоняя будоражащие видения.

Глава шестая

— Спасибо вам, Валерьян, за хлеб да соль, за приют да ласку…

— Что ты несешь? — шикнула на Ладу Виолетта и, оттеснив подругу в сторону, продолжила. — Спасибо вам большое за гостеприимство, Валериан. Вы нас очень выручили.

— Да не за что, русский русскому да не поможет? Если что, всегда прошу ко мне гостевать.

— Спасибо, мы, пожалуй, поедем, путь у нас не близкий, — заторопилась Виолетта.

— Да, экспедиция. Далеко ли, коль не секрет?

— Полуостров Ямал. Предприятие «Геологоразведка», — ответила, моргнув двумя глазами, Виолетта.

— Далече вас, дамочки, несет! В Москве, что ль плохо?

— Хорошо, — Виолетта закусила губу, в надежде на спасительную ложь. — Но нас влечет романтика.

— Врет Светка, Валерьян, — решила поддержать, не умевшую врать подругу Лада, — женихов там тьма, а с невестами проблема, вот и едем улучшать ситуацию.

— Видать москвичи вам не угодили, — засмеялся пастух. — Что ж, на севере мужик крепкий, глядишь, и как-нибудь… присмотритесь…

— Как-нибудь нас и дома… — не удержалась от шутки Лада, и Виолетта, в который раз, шикнула на нее. — Ладно, ладно, уж и посмеяться нельзя, правда Валерьян? Уж больно ты Светка правильная.

— Чувство юмора — лучшее из человеческих чувств, — философски заметил Сундуков.

— Ладно, Валерьян, прощай, — сказала Лада и пожала крепкую ладонь пастуха.

— До свидания, Валериан, — попрощалась и Виолетта.

— И вы прощевайте, дамочки, — сказал пастух и взмахнул рукой вслед удаляющейся «Альфа Ромео».

После полноценного отдыха и Валерьянового гостеприимства дальняя дорога показалась Виолетте вполне преодолимой. После утреннего дождя погода установилась ясной, и постепенно надвигающиеся сумерки для них были желанными.

— Проклятый итальянец, — возмущалась Лада, копаясь в бардачке «Альфа Ромео» в надежде найти кокаиновую заначку, — ничего кроме карты Москвы и та на итальянском!

— А зачем Джованни карты на русском? — спросила Виолетта, на секунду отвлекшись от созерцания разделительных полос, убегающих под днище автомобиля.