Убийство-2
Шрифт:
Мюг Поульсен, висящий вниз головой, истекший кровью в клубе ветеранов.
Давид Грюнер, сгоревший дотла в своей инвалидной коляске.
Лисбет Томсен молчала, не отрывая глаз от снимков.
— Мы не хотим, чтобы такое случилось у нас на Скогё, — тихо сказал коп. — Помоги ей, Лисбет. Ради твоего дяди, мир праху его. И ради себя тоже. — Он поежился и показал на фотографии. — Уберите их, пожалуйста.
За полтора часа до начала пресс-конференции Эрлинг Краббе потребовал новой встречи. Бук заперся у себя, так как пребывал в смятении. Неопределенность
Не обращая внимания на трезвонящие телефоны, он мерил комнату шагами. Раньше он достал бы свой любимый резиновый мяч, постучал бы им о стену, чтобы успокоиться и подумать. Но это осталось в прошлом. Он умел предсказать траекторию мяча, когда тот возвращался к нему после удара. И почти всегда безошибочно. К сожалению, в сфере государственного управления делать предсказания гораздо сложнее. Это оказалось намного более смутным, зыбким и скользким делом, чем он думал раньше.
— Краббе теряет терпение, — сказал Плоуг, протягивая ему свой мобильный телефон. — У него есть полное право просить о встрече перед пресс-конференцией.
— Не сейчас, — отмахнулся Бук.
— И что мне ответить ему?
— Скажите, что я говорю по телефону со службой безопасности.
Вошла Карина с большим белым конвертом в руке.
— Что сказал Кёниг? — бросился к ней Бук.
— Я не разговаривала с ним.
— Я же просил! Дайте мне его номер.
Она была в деловом черном костюме, белокурые волосы аккуратно причесаны, ни следа косметики на строгом лице. Что-то не так.
— Выкладывайте, — приказал он ей.
— У Драгсхольм не было романа с Монбергом, — произнесла Карина и бросила на Плоуга извиняющийся взгляд. — Роман с ним был у меня.
Карстен Плоуг застонал. Бук вообще потерял дар речи.
Нервно теребя кончик волос, она присела к столу.
— В тот вечер, когда он встречался с Драгсхольм, я находилась в той же гостинице. Монберг должен был делать доклад и попросил меня зайти, обсудить кое-что по работе.
— Карина, — попытался остановить ее Плоуг. — Прежде чем вы продолжите, попытайтесь понять, что теперь это дисциплинарный вопрос. У вас есть права…
— Да не будьте вы таким ханжой, Карстен! Вы хотите узнать правду? Извольте. У нас была связь, а потом я решила все закончить. Когда он попросил меня приехать в гостиницу, я думала, что он будет уговаривать меня возобновить отношения, но дело было не в этом. Мы встретились с ним в баре, уже после того, как он виделся с Драгсхольм. Он был очень расстроен. И пил слишком много. Мне стало тревожно за него.
Карина положила на стол Бука белый конверт, с которым пришла.
— С собой у него было вот это. Я не видела, что внутри. Мы обсудили какие-то мелочи по работе, потом я уехала.
— А Драгсхольм вы видели? — спросил Бук.
— Нет. И он ни разу не произнес при мне ее имя. Я тогда даже не подозревала, что он с ней знаком. — Она тщательно подбирала слова, чтобы Бук понял все правильно. — Монберг был подавлен. Сначала я думала, что он грустит из-за нашего разрыва. Но нет, в дальнейшем он как будто избегал меня, вызвал только один раз, накануне того дня, когда с ним случился сердечный приступ. — Тонким пальцем она притронулась
Бук взял вскрытый конверт и вынул оттуда голубую папку.
— Он получил эти документы от Драгсхольм, когда встречался с ней в тот день, — добавила она. — Я уверена.
Плоуг подошел и заглянул в бумаги через плечо Бука.
— Это материалы по делу об инциденте в Афганистане, — сказала Карина. — Должно быть, Драгсхольм передала ему копию. Там список солдат того подразделения, которых судили.
— Поульсен, Грюнер… Это же те люди, которых убили! — воскликнул Плоуг.
Она поднялась и подошла к ним, достала из папки один лист.
— Обратите внимание, тут есть приписка рукой Монберга: «Приложение к ходатайству о возобновлении дела».
Карина вздохнула, словно исполнила тяжкий долг.
— Вам не придется тратить время и нервы на дисциплинарное расследование, я сама подам заявление об уходе. Не хочу устраивать шумиху. Карстен… мне жаль, что подвела вас. — Она даже попыталась улыбнуться. — Мы не всегда можем управлять своей жизнью. Иногда Слотсхольмен берет верх. С вами все по-другому, я знаю. Но когда находишься с человеком день за днем, с утра до позднего вечера, ты словно… выпадаешь из реальности.
Она еще раз извинилась, повернулась и вышла из комнаты.
Телефон Плоуга снова разразился звоном.
— Это Краббе. Уже собираются журналисты. Что нам делать?
Бук углубился в чтение документов, принесенных Кариной.
— Монберг оставил нам пакет не просто так. То есть мы должны разобраться, что это такое.
— У нас пресс-конференция! Бумаги Монберга подождут. Сейчас вы должны заняться соглашением с Краббе.
— Невозможно, — проговорил Бук, не отрываясь от испещренных мелким шрифтом страниц отчета военной прокуратуры. — Мы же не знаем…
Биляль явился в кабинет Ярнвига с докладом о собрании с солдатами и их родителями, встал по стойке смирно перед столом полковника и молча ждал, когда тот закончит просматривать сообщения на мониторе компьютера.
— Скажите мне, что все прошло хорошо, — приказал наконец полковник.
— Пять человек хотят отказаться от участия в операции. Они передумали из-за того, что случилось с Грюнером и Мюгом Поульсеном.
— Это случилось здесь, а не в Гильменде.
— Они говорят, что хотят быть рядом со своими семьями. Предоставьте это дело мне. Я дал им время обдумать все еще раз до девяти часов утра. А пока буду работать с ними. Если они откажутся, я найду замену всем пятерым.
Ярнвиг не отрывался от монитора компьютера. Накануне он получил из штаба очередное распоряжение и теперь хотел прочитать его еще раз. Поэтому он открыл список недавно просмотренных документов. В первой же строчке значился файл с именем Лисбет Томсен. Странно, он никогда не открывал ничего похожего.
— Лейтенант, вы приходили сюда вчера вечером?
Биляль нахмурился:
— Простите?
— Вы приходили сюда, чтобы найти информацию о Лисбет Томсен?
— Нет.
— Тогда, может быть, Согард?