Убийство церемониймейстера
Шрифт:
– Так-так-так! И?
– И обер-церемониймейстер, несмотря на августейший приказ, снова не захотел говорить.
– Вот даже как! – светлейший вскочил и стал потирать руки. – Очень интересно! Очень-очень! Благодарю, Алексей Николаевич! Я подумаю, как дать этому ход. Отказать, несмотря на повеление государя… Ну каналья! Ну он у меня попляшет!
– Николай Иванович, – Лыков с трудом усадил собеседника в кресло. – Мне в этих интригах разбираться некогда, надо убийцу ловить. Теперь лишь вы можете мне помочь.
– Охотно, но чем?
– Вы ведь тоже обер-церемониймейстер.
– Увы и ах! Я лишь и. о. Это, знаете ли, совсем другой коленкор. Князь не
– Какие безобразия? – заинтересовался Лыков.
– Ну как же! Вы камер-юнкер, бываете на балах и больших выходах. И сами все видите.
– Что именно?
– То, что творят там церемониймейстеры, что же еще? Они стучат жезлами не в унисон. А надо в унисон!
На щеках князя показались некрасивые красные пятна, а на кончике носа повисла капля пота.
– Но в чем разница? – спросил Алексей после короткой паузы.
Салтыков схватился за голову и чуть не застонал.
– Это не-пра-виль-но! Люди не слышат разнородного стука, и от этого случаются недоразумения. Если бы церемониймейстеры стучали жезлами по паркету одновременно, выходило бы и строго, и звучно. Все бы слышали и вовремя расступались. Разве какой упрямец. А так? Я неоднократно указывал Долгорукову, но он тупица и не может понять простых вещей.
Тут Лыков осознал, что ничего полезного от собеседника не услышит. Он пытался расспросить о том, как происходило соискание освободившейся должности. Но Салтыков в этом не участвовал и ничем не помог сыщику. Зато он сорок минут рассказывал о высокомерии и упрямстве Долгорукова. А в конце вдруг заявил, что понимает его: полиции в дела Двора соваться нечего!
День завершился очередным поражением. Лыков уже понял, во что он вляпался. Даже государь оказался бессилен! Это звучало дико и неправдоподобно, но факт есть факт. Как искать убийцу, когда все посылают тебя в дальний край? Сыщик злился. Однако его служба никогда не была легкой. И он намеревался довести дело до конца.
Дворцовый мир состоит из нескольких, можно сказать, отрядов. Самый влиятельный – это придворные. Его составляют те, кто служит по министерству Двора и уделов. Среди них главную роль играют так называемые первые и вторые чины Двора. Первые приравнены ко второму классу Табели о рангах (действительные тайные советники). Это обер-гофмаршал, обер-гофмейстеры (их обычно несколько), обер-егермейстеры (бывает до полудюжины), обер-шенк и обер-шталмейстер. Вторые чины приравнены к третьему классу (тайный советник) и включают одного-двух обер-церемониймейстеров, гофмаршала, а также шталмейстеров и егермейстеров (счет в обоих званиях идет на десятки). В самом низу стоят рядовые церемониймейстеры. Эти вообще в пятом классе (статские советники), и их тоже многовато. Тем не менее должность у них завидная. Лыков, выслужи он первый генеральский чин, автоматически лишится камер-юнкерского звания. И его придворная карьера на этом закончится, если не дадут камергера. А покойный Дашевский, стань он церемониймейстером, продолжил бы свой служебный рост. И даже сделавшись действительным статским советником, сохранил бы придворное звание. Более того, через десять лет (а за отличие даже через семь) был бы произведен в тайные советники и смог бы претендовать на должность второго чина Двора. У рядовых же генералов срока выслуги в следующий чин не существует, все решает государь. Поэтому состоящие в должности так цепляются за эту лычку, ведь при удаче она может вывести на самый верх.
Министерство Двора и уделов – штаб придворного мира. Неслучайно Воронцов-Дашков на «ты» с государем. Правда, министр давно охладел к службе (а начинал, как водится, с реформ!) и шесть месяцев в году живет в своем тамбовском имении Новотомниково. Там отличный конезавод, который и занимает все время графа. В его отсутствие министерством руководят в полном согласии два человека. Главный – Николай Степанович Петров, заведующий Кабинетом Его Величества. Сибиряк, самоучка и великий труженик. Ему помогает правитель канцелярии Кривенко, кавказец, выслужившийся из простых офицеров. Хозяйство у них большое и хлопотное.
Департаментом уделов (его вот-вот переименуют в Главное управление) командует князь Вяземский. Красивый, богатый, остроумный, но очень заносчивый человек. Хорошо, что у него есть помощник, генерал Гудима-Левкович, который и решает вопросы. А вопросов хватает. Департамент управляет собственностью правящей фамилии. Государевы владения в Московской и Владимирской губерниях плюс Мургабское в Закаспийской области; государевы вотчины Царскосельская и Петергофская; имения Дагомыс, Таицкое, Гатчинское, Ливадия, Ропшинское, Гдовское, Дудергофское. Еще дворцы: Красносельский, Царскославянский, Екатеринтальский (в Ревеле), Тверской, Ропшинский, Киевский, Ливадийский. Плюс Петергофская гранильная фабрика.
Департамент активно занимается скупкой земель с целью «округлить» границы царских вотчин. Говорят, при этом есть и злоупотребления…
Следующая важная часть министерства – Кабинет Его Величества. Там тоже имеют дело с землей, но больше – с ее недрами. Алтайский округ себя не окупает. В нем постоянно экспериментируют со способами добычи серебра, и всякий раз неудачно. Большие залежи каменного угля и вовсе не используют. Зато Нерчинский исправно добывает золото, свинец и платину – за счет каторжного труда. Еще кабинету поднадзорны Фарфоровый и Стекольный императорские заводы, Екатеринбургская гранильная и Колыванская шлифовальная фабрики. Также кабинет оберегает коронные драгоценности. А это вещи гигантской стоимости! Здесь же содержится родословная книга императорского дома и хранятся завещания членов фамилии. Наконец, кабинет ведет учет наградных подарков императора – перстней, портсигаров и прочего.
Далее идет Главное Дворцовое управление. Раньше оно было самым влиятельным в министерстве, но сейчас свелось лишь к руководству гофмаршальской частью. Сюда входят довольствие Двора, ведение дворцового хозяйства, содержание обеденных столов. Последние делятся на три класса: от собственно императорского до «общей столовой». Когда обязанности гофмаршала исполнял Оболенский-Нелединский-Мелецкий, часть была в фаворе. Князь состоял при Александре Александровиче личным адъютантом неотлучно четверть века. Государь его очень любил и баловал. Полгода назад Оболенский вдруг скоропостижно скончался на сорок пятом году жизни, в зените карьеры. С тех пор в гофмаршальской части нет хозяина и, по слухам, расцвело открытое воровство.
Еще в ГДУ отвечают за содержание некоторых дворцов и зданий. Аничков дворец, как личная собственность государя, содержится отдельно. Придворная капелла и императорские театры тоже не подотчетны управлению. Зато оно командует пригородными управлениями (Царскосельским, Петергофским и Гатчинским), а также Московским и Варшавским. Недавно к ним добавилось княжество Ловичское, в котором живут последние оставшиеся в Европе восемьсот зубров. Кого звать туда на истинно царскую охоту, решает лично государь.