Убийство на бис (сборник)
Шрифт:
Достав телефон, он связался с Вольновым и вкратце сообщил ему о машине предполагаемых соглядатаев. Тот пообещал немедленно связаться со своими местными коллегами и поручить им проверку этой машины по части ее персональной принадлежности.
— …Брать их не думаешь? — поинтересовался Александр.
— Нет, пусть пока за мной помотаются, пусть думают, что я их не замечаю, — с оттенком иронии в голосе пояснил Гуров. — Сейчас, скорее всего, за мной таскается мелкая шушера. А вот завтра, мне так кажется, может подгрести рыбешка и покрупнее. Так что спешка тут ни к чему.
Когда
Они со Стасом подкрепились в гостиничном кафе и отправились в тот же скверик, где были ранним утром. Сидя на скамейке в тени большой белоствольной березы, опера обсудили итоги своих встреч.
Выслушав Льва, Крячко рассказал о своей встрече с Михаилом Карским. Когда он поднялся на четвертый этаж и позвонил в одиннадцатую квартиру, Михаил оказался дома, хотя уже собирался куда-то ехать. Появление крепкого, плечистого незнакомца в потертой кожаной ветровке он вначале воспринял настороженно, но затем, убедившись, что это и в самом деле опер, прибывший из Москвы, кому-то позвонил по телефону и перенес намечавшуюся встречу. Пригласив гостя пройти в залу, он объявил, что согласен ответить на все его вопросы.
Как рассказал Михаил, он и в самом деле добровольно ушел из газеты, чтобы от редакции отстала «стая подковерных злыдней». Уехать из города ему пришлось по той простой причине, что после тогдашнего скандала ни в одно издание города и области его брать уже не решались — его таинственный гонитель оказался вездесущ, как Фантомас, и всемогущ, как бюро бывшего обкома партии. Какое-то время поработав в Омске (а вовсе не в Иркутске или Новосибирске, как сказала Лина), этим летом Михаил решил вернуться назад. С одной стороны, соскучился по родному Барнаулу, а с другой…
Как оказалось, в ту пору у него здесь была невеста, с которой они собирались пожениться, с которой строились какие-то планы. Но еще до его ухода из газеты все его планы рухнули по причине пустячной ссоры. В Омск Михаил уехал, даже не простившись. Однако полгода назад, случайно встретившись с Катей в поезде, он понял: себя не обманешь. Да и она за это время многое переосмыслила. Поэтому они решили быть вместе и уже никогда больше не разлучаться.
На вопрос Станислава об источниках информации о происшествиях в округе Лазурного Сада Карский ответил откровенно: он пообещал людям полную конфиденциальность и слова нарушить никак не может. Однако пояснил, что этот коттеджный поселок и в самом деле в последние годы стал каким-то осиным гнездом, где постоянно происходят какие-то не очень хорошие, а то и вовсе скверные истории. Было несколько случаев бесследного исчезновения людей, случались пожары. В том числе и с человеческими жертвами.
— …Ну и что ж там за упырь такой мог завестись? — спросил Крячко, внимательно слушавший Михаила. — Неужели нет хоть каких-то предположений?
— Предположения есть, но… Предполагать-то можно все что угодно! — Михаил, раздувая щеки, напряженно выдохнул и провел по лицу ладонями. — У меня самого версия такая. Я считаю, что в Лазурном Саду завелась секта сатанистов, которые маскируют свои жертвоприношения под несчастные случаи, суицид и безвестное исчезновение людей по неустановленным причинам. Другое на ум почему-то не приходит…
— А это не может быть связано с тем, что этот поселок… вернее, его население — всего лишь условные статисты, которые там не живут, а только лишь «греют» обжитые места для настоящих хозяев? — Крячко с любопытством взглянул на Карского. — А гибель и исчезновения людей — всего лишь устранение по тем или иным причинам неугодных главарю всей этой коттеджной шарашки?
Насколько можно было судить по лицу Михаила, этот пассаж его здорово озадачил.
— Такое имя — барон Дэвидштейн — слышать не доводилось? — продолжал Стас безмятежным тоном.
— Да, как-то раз слышал… — почти шепотом признался Карский. — Но человек, который мне его назвал, предупредил, чтобы я от всякого, кто его произносит, держался подальше, а сам не произносил даже наедине с самим собой. По его словам, этот барон — сущий дьявол. У него везде свои глаза и уши, он даже знает, кто и о чем думает.
— Миша, и ты в это веришь?! — Крячко выжидающе прищурился.
— Я и сам не знаю, верить в это или нет, но всего через неделю тот человек бесследно исчез. Пошел в магазин за сигаретами и — как в воздухе растворился. А через месяц в озере утонула продавщица, Софья Ненилова.
— Миша, я не настаиваю, но мне хотелось бы знать, как звали того человека и что именно он тебе говорил, — Стас выглядел предельно серьезным, его голос звучал уверенно и деловито.
Карский задумался, как видно, испытывая внутреннюю борьбу между боязнью стать жертвой таинственных отморозков и желанием помочь расследованию.
— Станислав Васильевич, за себя я не боюсь, и это в доказательствах не нуждается. Если бы я был трусом, согласитесь, то не стал бы писать то, что всегда писал. Я боюсь подставить Катю… — наконец, проронил он, понурив голову. — Если с ней не дай бог что-то случится, этого я не переживу.
Крячко, поднявшись с кресла, прошелся по комнате взад-вперед.
— Говоришь, он слышит на любом расстоянии и словно читает чужие мысли?.. — пробормотал он, глядя по сторонам.
Оглянувшись, Стас подошел к окну и посмотрел вниз. Ему в глаза сразу же бросилась белая легковушка, чем-то напоминающая «Хонду», которая стояла через дорогу от дома. Стас сразу же понял, чем она привлекла его внимание: там, где она находилась, он никогда бы не остановился. Место было — ни туда, ни сюда по части удобства даже для временной парковки. А эта «Хонда», скорее всего, стояла там не так уж и мало времени. И чего бы ради ей там торчать? Возможно, из-за того, что оттуда весь семьдесят седьмой дом как на ладони? И тут Станиславу в голову пришла одна хитрая мысль.