Убийство на острове

Кларк Люси

Фэн бросила взгляд на мобильник в руке Робин.

– Есть сигнал?

– Очень слабый. Хотела поговорить с сынишкой, но он уже уснул. – Голос предательски задрожал. Что с ней, черт возьми, сегодня творится?

– Обидно. Ты, наверное, по нему скучаешь.

Робин кивнула.

– Да, мы расстались впервые. Ему всего полтора годика.

– Смелое решение. Здорово, что приехала на девичник Лекси.

– Такую вечеринку я бы ни за что не пропустила! – улыбнулась Робин.

– Вы ведь со школы знакомы?

– Да, с одиннадцати лет. – В подростковом возрасте

они еще не понимали, какую власть имеет истинная красота, а Лекси уже тогда была хорошенькой, хотя постоянно выглядела усталой, а под глазами залегали тени. Мать Робин часто повторяла: «Этой девочке нужно раньше ложиться спать».

Им быстро стало ясно, что родители Лекси из тех, о ком шушукаются. Мать – бывшая балерина, большая любительница выпить, отец – автогонщик, ни больше ни меньше. Детей часто спрашивают: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» И они рисуют белокурую танцовщицу и темноволосого пилота болида с трофеем в руках. Семью Лекси. Робин была очарована родителями подруги: никакого тебе режима, никто не спрашивает, куда и с кем ты пошла, шампанское открывают часто и без повода.

– Бэлла перешла в нашу школу позже, через пару лет.

– Когда они переехали из Лондона?

– Именно. И сразу же прожужжала всем уши, что вернется в столицу при первой же возможности.

– Это в ее репертуаре, – с улыбкой сказала Фэн.

Робин вспомнила Бэллу-подростка – ярко накрашенные глаза, забранные в высокий хвост темные волосы, две светлые обесцвеченные прядки у лица – и продолжила:

– Она виртуозно ругалась по-итальянски. В первую же неделю научила нашего географа фразе «Какой шикарный закат!», хотя на самом деле бедняга говорил: «Чтоб ты сдох!»

Фэн расхохоталась.

Именно тогда Бэлла и объявила о своей ориентации. «Я предпочитаю девочек, – сказала она так спокойно и уверенно, что никто не посмел ни смеяться над ней, ни задавать какие-то вопросы. – У меня три старших брата, а ванная в доме всего одна. Если бы вы знали, что я там нахожу, тоже прониклись бы неприязнью к мужчинам. Женщины хорошо выглядят, приятно пахнут, у них гладкая кожа и аппетитные формы. Мы во всех отношениях лучше». Бэлла пожала плечами, будто объявила вердикт.

Лекси и Робин были околдованы новой ученицей. Они хотели, чтобы эта яркая и дерзкая девушка влюбилась в Борнмут и никуда оттуда не уехала. Так дуэт превратился в трио, где каждой отводилась своя роль. Своенравная, неукротимая и самостоятельная Лекси – лицо; громогласная, с хорошо подвешенным языком и заразительным смехом Бэлла – голос; рассудительная и терпеливая Робин, всегда готовая вернуть подруг на путь истинный – коллективный разум.

– Это не они? – спросила Фэн, глядя вниз, в сторону моря.

Робин посмотрела в том же направлении, увидела Бэллу и Лекси, бредущих по воде в сторону берега, и почувствовала укол разочарования: ее не подождали.

– Они.

Бэлла расхохоталась и согнулась пополам. Она смеялась часто и всегда очень громко, при этом облокачиваясь на любого, кто оказался рядом, словно не в силах вынести груз обрушившегося на нее веселья. Бэлла и Лекси завернулись в полотенца и принялись

взбираться по ступеням лестницы, ведущей к вилле. Вскоре в бокалы польются напитки, и их вечеринка начнется.

Робин повернулась к Фэн.

– Ты бегала в горах?

– Я держалась ближе к берегу, но видела тропу, ведущую наверх. Завтра собираюсь ее исследовать.

– Правда?

– Не люблю валяться у бассейна. Выдвинусь пораньше, пока еще прохладно.

– Звучит заманчиво.

– Давай со мной.

Вот так просто – всего три слова.

– Я сейчас не в форме. Начну отставать.

– Я никуда не тороплюсь.

Робин не знала, что ответить, поэтому пробормотала:

– Ну что ж, хорошо.

И, стоя на вершине утеса, вдруг почувствовала, что прежняя Робин еще жива.

На остров мы прибыли с багажом.

В чемоданах обнаружились сандалии в греческом стиле, огромные солнечные очки, летящие легкие платья, шорты с высокой талией, пушистые турецкие полотенца, разбухшие косметички, заполненные мерцающими тенями, бронзаторами и блесками для губ, книги в бумажной обложке и бутылочки с солнцезащитным кремом, распространяющим кокосовый аромат лета.

Помимо нарядов и аксессуаров для путешествия и отдыха, мы привезли кое-какие вещи исключительно для личного пользования: упаковку безымянных таблеток, пристроившуюся в боковом кармане, завернутую в полотенце высокую бутылку джина, спрятанную в конверт фотографию мужчины с добрыми глазами.

А в одном из чемоданов оказалась фигурка невесты. Позже мы увидим, как ее, разбитую, уносят с виллы – в прозрачном пакете для улик.

Глава 6

Ана

Ана посмотрела на экран мобильника: сигнала нет. Она встала поближе к окну, утопающему в толстой стене, – ничего не изменилось. От отсутствия привычных полосок в углу становилось неуютно. Настоящая проблема для истинного городского жителя, привыкшего всегда быть на связи, если только не спустился в метро.

«Видимо, на вилле слишком массивные стены», – подумала Ана, приложив ладонь к прохладному камню. Пока остальные восхищались убранством дома, она не проронила ни слова, сочтя интерьер слишком аскетичным: ей не хватало теплых ноток, цвета. Это жилище совсем не похоже на ее трехкомнатную квартиру, где полно произведений искусства, ярких подушек и стеллажей с книгами. Комната, доставшаяся им с Элеонорой, выходила окнами на задний двор. В сгущающихся сумерках Ана проследила взглядом за ломаной линией горного хребта и почувствовала себя невыносимо одинокой. Поблизости нет ни деревень, ни жилья, ни дорог – если не считать пыльную гравийку, ведущую к вилле. По коже побежали мурашки.