Убийство на шабаше
Шрифт:
Беата помолчала. Пожалуй, так и в самом деле будет лучше. С его-то пылом отец Александр превратился бы в настоящего инквизитора темных времен, яростно охотящегося на ведьм. Колдовство разрешили сравнительно недавно: каких-то двести лет назад. А до того ведьмы скрывались и признавались преступницами, даже если просто варили лечебные зелья. В некоторых странах отношение к ним так и не поменялось.
— Раз Морланд захвачен, нужно будет набрать больше охотников: один Джеральд не справится с наказанием целого города, — продолжила Калунна, — этим я займусь сама, а тебе неплохо бы привлечь новых ведьм в наш культ. Но нужно
— Я хочу назначить Голди главной жрицей Морланда и отправить туда, — вспомнила Беата, — ты не будешь против?
— Нет. Мне все равно в какой части моих земель она находится.
Беата склонила голову и покинула вересковые пустоши. Она замерзла и проголодалась, так что свернула к трактиру, чтобы пообедать. Обычно в нем было мало народу, а днем он и вовсе пустовал. Сегодня в углу притулилась всего одна парочка, целовавшаяся в ожидании еды и шепчущая друг другу признания в любви.
Беата хмыкнула и подошла к ним.
— Не хочу мешать, но нам надо поговорить. Я присяду?
— Садись, — беззаботно ответила Голди, — чудесная погодка, правда?
Ее щеки горели румянцем, а глаза влюблено блестели.
— Замечательная. Холодно, сыро, ветер пробирает до костей, — согласилась Беата, — как вы, отец Александр? Если нужна помощь, то вам достаточно лишь попросить ее.
— Спасибо, но я чувствую себя превосходно, — он широко улыбнулся, — и я больше не «отец». Я снял с себя сан. Зовите меня просто Александр.
В обычной одежде он смотрелся удивительно живым и привлекательным: не карающий ангел, а юный красавец, метущий хвостом перед понравившейся девушкой. Голди тоже выглядела молодой и жизнерадостной девчонкой, забывшей обо всех заботах.
А ведь они такими и были. Им обоим было не больше двадцати лет. В их возрасте Беата бегала по свиданиям, плясала на танцах и развлекалась на шабашах. У ее ног лежал весь мир, а до смерти оставались долгие годы. Это было самое счастливое и беззаботное ее время.
Голди к своему возрасту успела дважды умереть, воскреснуть и теперь была вечной пленницей вересковой богини. Судьба и вера Александра были разрушены. Вскоре он лишится свободы и станет таким же любимым, но бесправным питомцем Калунны, как остальные. А ведь его еще можно было спасти: предупредить и отправить прочь, подальше от ее земель.
В воздухе запахло вереском.
— И чего ты этим добьешься? Я дам им счастье. Ты — бесцельную свободу, которая может обернуться пустотой и гибелью. Голди возненавидит тебя, если ты отнимешь ее мужчину. Она уже считает его своим и очень довольна этим. Зачем открывать двери тем, кто не хочет уходить?
— Почему ты еще не разорвала меня на части за такие мысли?
— Думать — не предательство. Предательство — это всегда поступок. Я тебя знаю, Беата. Ты любишь привычную комфортную жизнь. И не будешь ничего менять, если только тебе не станет совсем плохо. Лень и разумный эгоизм — основа твоей верности мне. Забавно, правда?
—
— Нет. Что поделаешь, если такова твоя натура? При всем при этом, ты все равно любишь меня, хоть и побаиваешься иногда. Но быстро об этом забываешь. Тебя даже не пугает, что я в любой момент могу оказаться в твоей голове. Разве это не страшно?
— Я видела вещи и пострашнее. Умирать или ждать смерти — вот что страшно. Жить и служить тебе — нет. Особенно если это поможет избежать ее.
— Молодец. Я не сомневалась в тебе.
— Госпожа Хоффман, вам нехорошо? Почему вы застыли? — Александр осторожно коснулся ее плеча. — Сердце прихватило? Где здесь ближайшая аптека? Я сбегаю.
— Не нужно. Я в порядке.
Голди поежилась.
— Я чувствую запах вереска. Калунна сердится? Я опять что-то испортила?
— Наоборот. Она очень довольна тобой и хочет вознаградить, — Беата потрясла головой. — Так, мне нужно поесть. Оуэн, принеси мне первое и второе. И чайник горячего чая.
Трактирщик подал еду Голди и Александру, кивнул и удалился.
Беата улыбнулась.
— Будет большой наглостью с моей стороны спросить: как вы решились отказаться от сана, причем публично? Это очень смелый поступок.
— Не будет, — Александр пожал плечами. Он немного покраснел. — В моей жизни всегда все было просто: мне говорили, как поступить, я так и делал. Но с Голди мы говорили о том, чего я хочу, а не что будет правильно. Она рассказала мне, что такое свобода и как прекрасен мир, от которого я отгораживался своими обетами. Я должен был выбрать между любовью и всей своей прошлой жизнью. Головой я понимал, что это безумие, но всем своим существом рвался к Голди. Я несколько часов молился, вопрошая бога, что мне делать. Я ждал знака, правильных мыслей или откровения, но так ничего и не дождался. Тогда я решил поступить так, как желал сам: вернуться к девушке, которая перевернула мою жизнь. Я отрекся от веры и бросил людей, которых не мог направлять. Я сообщил им об этом, собрал сумку и поехал сюда. Я ждал божественного наказания: раны или гибели, но ничего не случилось. Совсем ничего, будто богу было на меня плевать.
Он прикрыл глаза. Голди накрыла его руку своей.
— Мне не плевать, — нежно сказала она, — ты все сделал правильно.
Она сжал ее пальцы.
— Посмотрим. Может, меня покарают через несколько дней? Пока что я просто хочу быть счастлив рядом с тобой.
Они поцеловались.
Беате принесли ее еду, и она с удовольствием приступила к ней. Голди и Александр присоединились. Пару минут все просто утоляли голод, думая каждый о своем.
— И что теперь вы будете делать? — спросила Беата.
— В Морланде меня полощут почем зря, — заметил Александр беспечно, — когда я шел на вокзал, на меня таращились, как на голого. Я хочу поселиться в Хисшире. Уже снял пустующий дом.
— И, конечно, пригласили туда Голди? — усмехнулась Беата.
Влюбленная парочка переглянулась и прыснула.
— Нет, ну не водить же мне любовника к себе? — весело сказала Голди. — Шеф полиции что-то болтал о расширении штата. Уговорю его взять Александра на службу.
— Не спеши. Калунна разрешила тебе переехать в Морланд. И ты сможешь сделать это в любое время.