Убийство на стороне
Шрифт:
В холле было пусто. Работал лишь один лифт. Хенсон нажал на кнопку вызова. Сторож с любопытством уставился на него.
– Похоже на то, что вам уже приходится работать и по ночам, мистер Хенсон?
– Похоже на то...
На шестнадцатом этаже царило безмолвие. Последний служащий уже ушел, а уборщицы еще не приходили.
Зайдя в свой кабинет, Хенсон вынул из картотеки необходимые бумаги, затем открыл гигантский сейф и невольно замер, глядя на его содержимое. С половиной миллиона долларов любая парочка могла
Он просмотрел несколько конвертов с верфи Сан-Луи: все было в порядке. Проверка платежных ведомостей – это пустая потеря времени. Они уже были проверены и перепроверены непогрешимыми машинами. Хенсону оставалось только поставить свою подпись.
Он уложил бумаги в картотеку, деньги в сейф и, набрав нужную комбинацию, закрыл тяжелую дверь.
Из того, что с ним случилось, можно извлечь мораль. Но какую? Ну хотя бы ту, что молодые инженеры никогда не должны были после шести выпитых скотчей сопровождать молодых девушек на праздник, устроенный для служащих фирмы.
Хенсон вспомнил свою первую ночь с Ольгой. Это она кинулась к нему на шею. На его долю выпала пассивная роль.
Как могут меняться женщины!
Чтобы придать правдоподобие своей работе, он просидел до девяти пятнадцати. Затем спустился на лифте и отметил свой уход в регистрационной книге, лежащей в холле.
Это была весенняя ночь. Тротуары были заполнены парами, которые медленно прогуливались рука об руку, направляясь в дешевые бары, закусочные и отели, где они с замиранием сердца снимали комнаты на ночь или на время. Перед свиданием с Вандой Хенсон их отлично понимал.
Дежурный на Дернборн-стрит был другим, не тем, кто принимал Хенсона накануне.
– Не скажете ли, в каком номере живет миссис Джонс Келси? – спросил Хенсон. – Она переехала сюда сегодня утром.
– Номер 1456. Мне позвонить ей?
– Нет, она ждет меня.
Номер 1456 находился в середине коридора над главным фасадом здания. Коридор был чистый и в нем ничем не пахло.
Одетая в домашнее платье из белого сатина, Ванда мгновенно открыла ему дверь. На ней не было очков, она была красиво причесана, но в глубине глаз затаился страх.
– Входите, дорогой. Я... я боялась, что вы никогда не придете ко мне.
Хенсон запер за собой дверь, и Ванда бросилась в его объятия. Она была такой же нежной, теплой и ласковой, как и вчера.
– Вам нравится эта квартира?
– Она восхитительна. Но что мы будем теперь делать? Вы задумывались над этим вопросом?
– Над каким?
– Том Коннорс... Вы читали вчерашние газеты?
– Нет. Но я видел заметку в десятичасовом выпуске «Ньюс». И некий лейтенант Эган приходил, по-видимому, по этому вопросу. Он разговаривал со мной сегодня днем, когда я собирался уходить.
– Но ведь это не вы, правда, Ларри?
– Что – не я?
– Вы не убивали Тома?
– Конечно, нет! Я только затащил его в кустарник, там и нашли его труп. Когда я его оставил, он был живой и не собирался умирать. Я оставил ему полбутылки виски и немного денег, чтобы задержать его, пока вы не переедете.
– Я вам верю, – потупилась Ванда.
– Тогда почему же ты боишься?
– В вечерних газетах сказано, что он был убит выстрелами из пистолета.
– Лейтенант Эган уже сообщил мне об этом.
– Я ведь была его подругой в Де-Мейн, и теперь полиция будет искать меня.
– Они уже ищут.
Ванда отвела взгляд.
– Значит, вы уже знаете...
– Что ты провела шесть месяцев в пансионе для девиц особого поведения?
– Это называется исправительным лагерем.
Хенсон прижал ее к себе.
– Лейтенант Эган сказал, что вас поместили туда не в виде наказания, а для того, чтобы вы не подпали под дурное влияние, вас хотели предостеречь, чтобы потом вы не наделали ошибок.
– И он нашел меня по моему адресу на Селл-стрит? Он знает, что я переехала?
– Да.
– Тогда почему же он не пришел ко мне в контору?
– Потому, что он, по-видимому, симпатичный парень. Он решил, что если ты не замешана в убийстве Коннорса, то не стоит тебя беспокоить и доставлять какие-либо неприятности. Он заверил меня, что после твоего последнего маленького нарушения за тобой не замечалось ничего дурного.
– Ну конечно. Вчера вечером я сказала вам правду. Я никогда ничего не крала и вообще не делала ничего плохого. И в моей жизни никогда не было других мужчин, кроме Тома Коннорса и вас. Забавная вещь жизнь, не правда ли?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Пожалуй, я расскажу вам. Вначале, когда я поступила в «Инженерный атлас», меня послали в архив. В один прекрасный день туда вошел мистер Хелл и захотел овладеть мной тут же...
Хенсон невольно спросил себя, почему же Хелл тогда сделал вид, что не знает Ванды, если даже он пытался сделать ее своей любовницей.
– И я уже почти согласилась, – продолжала Ванда, – в конце концов, он ведь главное начальство. Вы даже не представляете себе, насколько девушка может чувствовать себя одинокой в Чикаго...
Она положила голову на грудь Хенсона.
– Ну и почему же ты оттолкнула его?
– Потому, что я уже видела вас. Этот мистер Хелл настоящий Дон-Жуан. Мои подружки по конторе не очень-то болтливы, но, судя по тому, как они смотрят на него, мне кажется, что он не пропускает ни одной юбки в компании.
– Если они красивы, – добавил Хенсон, садясь и усаживая Ванду к себе на колени. – Но ты вся дрожишь. Не нужно так бояться.
– Я боюсь не за себя. Нет, правда, я вас уверяю. Я совсем не боюсь за себя.