Убийство на стороне
Шрифт:
Закрепив удочку, он прислонился к стволу огромного дерева, растущего на берегу. Еще никогда он так не уставал. В сущности, после той последней ночи, проведенной в жарких объятиях Ванды, он по-настоящему не спал.
Свернув свой пиджак наподобие подушки, он растянулся под деревом в густой траве. Как только наступит ночь, он отправится в Перу повидать Ольгину мать. Теперь все зависело от нее. Ему было необходимо задать старой даме несколько вопросов.
Он на секунду прикрыл глаза. Хенсон не хотел засыпать, но сон сразил его наповал.
Глава 16
Когда
Он сделал обратный разворот и с трудом поехал по еле заметной тропинке, потом по проселочной дороге и, наконец, по единственной дороге, которая вела через Брук-Крик.
В городе было множество ресторанов, но он все еще не ощущал голода. Ему страстно хотелось побыстрей увидеть миссис Киблер и подтвердить правоту своей гипотезы. Если он не ошибается, ему удастся доказать свою невиновность.
Неподалеку от Брук-Крик Хенсон остановился, справился по своей карте и снова пустился в путь, свернув направо до первого перекрестка и въехав в Перу по Национальной 31-й.
Тут ему повезло меньше. Город оказался гораздо больше, чем можно было судить по карте. А чем больше город, тем труднее ему будет найти Ольгину мать.
Хенсон остановился у первой же заправочной, чтобы посмотреть телефонный справочник. Никакой миссис Киблер в нем не оказалось. Он осведомился у служащего станции, не знает ли тот случайно некую миссис Киблер, и получил отрицательный ответ. Хенсон попытался объяснить ему, что она живет, может быть, на ферме, но парень снова покачал головой.
– Очень сожалею, но я такой не знаю.
Хенсон уже почти влез в машину, когда старик, сидящий за столиком с кока-колой, окликнул его:
– Одну минутку, мистер. Вы случайно спрашиваете не о той Киблер, дочь которой позволила укокошить себя в Чикаго?
– Да, о ней.
Старик выплюнул желтую жвачку.
– А я-то все думал, когда журналисты возьмутся за Хельгу. Вы, небось, из Чикаго?
– Да.
– Журналист?
Хенсону не хотелось огорчать почтенного старца.
– Я был бы вам весьма благодарен, если бы вы сообщили мне адрес миссис Киблер.
– С удовольствием, – ухмыльнулся старик беззубым ртом.
– У Хельги было с полдюжины имен после того, как она называлась миссис Киблер. Она, как говорится, очень подвержена замужеству. Но если вы хотите повидать ее для вашей газеты, вам придется повернуть обратно. Нужно ехать не по дороге, а вдоль реки, после моста вы проедете еще четыре с половиной мили и увидите закусочную и магазин принадлежностей для рыбной ловли. Она снимает там бунгало. Там есть еще такая маленькая красная неоновая вывеска: «У XЕЛЬГИ».
– Понимаю. Она продает пиво, червяков и снимает бунгало.
– Так точно. Полиция много раз пыталась прикрыть ее шалаш. Но она часто сдавала свои комнаты разным влиятельным персонам, которые случайно оказывались там с друзьями и женщинами. А те каждый раз ее защищали и создали ей спокойную жизнь.
– Забавный шалашик, не так ли?
– И даже больше, – ответил старик, покачиваясь на стуле.
– Гм... Я уже довольно давно не был у Хельги. Когда я видел ее в последний раз, она была еще красивой женщиной и, я думаю, она будет довольна, если о ней заговорят в газетах. – Он снова сплюнул жвачку. – И это не потому, что она нуждается в деньгах. Держу пари, она не истратила еще тех пятидесяти сотен, которые получила от своего первого клиента. Она всегда умела припрятать на черный день... Как это сказать?..
– Прижимиста?
– Вот, вот!
Хенсон последовал советам старика. Дорога была пустынной, ночь темной, жаркой и влажной. Время от времени Хенсон видел между деревьями отблеск реки.
Как и сказал старик, неоновая вывеска была красного цвета. Основное здание, фасад которого был покрыт щитами с объявлениями и рекламой пива и других напитков, находилось в пятидесяти метрах от дороги. Оно было окружено шестью бунгало, которые по местному обычаю были выкрашены в белый цвет.
Мать Ольги начала строительство левого крыла здания из бетона, но, видно, переменила решение или у нее не хватило на это средств. Стены, возвышающиеся примерно на полметра, заросли травой и дикими кустарниками. Пахло рыбой, сыростью и пивом.
Выходя из краденой машины, Хенсон взглянул на часы. Было позже, чем он думал: без четверти одиннадцать. Он отворил дверь под металлическим козырьком и вошел. В помещении находились двое: мертвецки пьяный рабочий, почти лежащий на прилавке, и средних лет женщина с натуральными светлыми волосами.
Ошибиться было невозможно. Женщина была точной копией Ольги, только лет на пятнадцать старше и отлично сохранившаяся. Ее голубые глаза весело блестели, а ее походка напоминала движение птицы. Она стояла за стойкой бара, и на пальцах у нее блестели кольца.
– Мистер... чем могу служить?
Даже голос был Ольгин. Хенсон положил на стойку полдоллара.
– Одно пиво, пожалуйста.
Миссис Киблер откупорила бутылку.
– Вам нужен стакан?
– Безразлично.
– У каждого свой вкус, – проронила она, пожав плечами. Она поставила перед Хенсоном маленькую бутылку и взяла деньги. – С вас тридцать центов... Вы ведь не здешний, правда? С видимым сожалением она возвратила ему сдачу.
– Нет, – ответил Хенсон, решивший воспользоваться идеей, подсказанной стариком возле заправочной. – Я журналист из Чикаго. Вы – миссис Хельга Киблер?
Она почему-то заколебалась.
– Была ею, но очень давно. Теперь меня зовут миссис Филиппс.
– Но вы действительно мать Ольги Киблер, точнее Ольги Хенсон?
– Да.
– Мать той женщины, которая была убита каким-то бродягой в Чикаго?
Если она оплакивала свою дочь, то скрывала это весьма ловко.
– Судя по тому, что я прочла в газетах, ее убил собственный муж. Во всяком случае, именно он находится в тюрьме.
– Совершенно верно. Но мне кажется, что есть сомнения относительно его вины.