Убийство на верхнем этаже. Дело об отравленных шоколадках
Шрифт:
– Леди Кэвелстоук пригласила меня к себе в ложу, у Нее собралась там компания.
– В самом деле? – рассеянно спросил Роджер, размышляя, как бы обойти эту дамочку ловким маневром, как в регби, и нырнуть при первой же возможности в поток машин. Но ему не хотелось показаться невежей.
– Замечательный спектакль, – бормотал он, подвигаясь к обочине. – Мне особенно понравился скетч «Вечный треугольник».
– «Вечный треугольник»? – переспросила миссис Веррекер–ле–Межерер, припоминая, видела она его или нет.
– С него начинали…
– Ах, может быть, и не видела. Я
Роджер отметил про себя, что «чуть–чуть» являлось в данном случае эвфемизмом, что вообще было характерно для миссис Веррекер–ле–Межерер, когда она говорила о себе. «Вечный треугольник» по программе шел спустя добрых полчаса после начала представления.
– А! – Тут Роджер увидел приближающийся автобус. – К сожалению, должен проститься, миссис Веррекер–ле–Межерер. У меня встреча с одним человеком, нам надо кое о чем переговорить. Он из Скотленд–Ярда! – выразительным шепотом закончил он.
– О! Так вы действительно занимаетесь расследованием ужасной смерти Джоан, мистер Шерингэм? Ну скажите, умоляю! Я никому ни звука!
Роджер с загадочным видом огляделся и сделал серьезное лицо.
– Да! – Он приложил палец к губам. – Никому ни слова, миссис Веррекер–ле–Межерер.
Однако Роджер, к своему неудовольствию, заметил, что особого впечатления его признание не произвело. По лицу миссис Веррекер–ле–Межсрер можно было прочесть, что она догадывалась о тщетности его попыток и вполне сочувствовала ему как человеку, взявшемуся за непосильное дело.
Но автобус был уже тут, и, воспользовавшись тем, что он притормозил, Роджер наскоро попрощался и легко вспрыгнул на ступеньки. Всем своим видом показывая, что он должен оставаться незамеченным, Роджер, словно крадучись, прошел в глубь автобуса. Все это время он чувствовал на своей спине влюбленный взгляд карих глаз миссис Веррекер–ле–Межерер. Затем он с нарочитым вниманием оглядел пассажиров и опустился на сиденье рядом с человечком в котелке, совершенно безобидной наружности. Человечек, скромный клерк в отделе каменных плит для памятников у Тути, посмотрел на него с неудовольствием, и понятно, кругом было полно свободных мест.
Автобус въехал на Пикадилли, и Роджер вышел на остановке около клуба «Радуга». Он в очередной раз договорился пообедать с одним из членов клуба. Последние десять дней он занимался тем, что приглашал знакомых и малознакомых ему членов клуба на обед в разные рестораны с надеждой получить ответное приглашение отобедать в клубе «Радуга». До сих пор все его усилия, включая обеды в клубе, не приносили никаких плодов, да и на этот раз он не рассчитывал на удачу.
И совсем не потому, что очередной член клуба не был склонен беседовать о нашумевшей трагедии. Наоборот, выяснилось, что они с мистером Бендиксом вместе учились и даже были закадычными друзьями, совсем как миссис Веррекер–ле–Межерер с миссис Бендикс. Этот член клуба даже утверждал, что имеет более непосредственное отношение к делу, нежели остальные его соклубники, и, пожалуй, даже еще более непосредственное, чем сам сэр Юстас. Таков был член клуба, гостеприимно потчевавший Роджера.
Пока
Собеседник Роджера, оторопев, будто пред ним предстало привидение, проводил его глазами и, наклонившись, зашептал Роджеру через столик:
– Легок на помине! Это же Бендикс! Впервые вижу его здесь, с тех пор как с ним произошла вся эта история. Бедняга! Он совершенно убит, поверьте, просто раздавлен. Я в жизни не встречал человека более преданного своей жене, чем он. Их брак был притчей во языцех. Вы обратили внимание, как ужасно он выглядит?
Все это говорилось таким выразительным шепотом (все–таки этому типу был присущ такт), что, повернись в этот момент Бендикс в их сторону, он бы безошибочно понял, о чем шла речь.
Роджер кивнул. Он обратил внимание на Бендикса еще раньше, едва тот возник на пороге ресторана, и лицо Бендикса его поразило. Но в ту минуту он еще не знал, кто это. Это было лицо сильно исхудавшего человека и очень бледное, с горькими складками у рта, – лицо человека, вдруг состарившегося от горя.
«Пропади все пропадом, – подумал он, пораженный видом Бендикса. – Должен же кто–то ему помочь. Если убийца вскоре не отыщется, не знаю, до чего этот человек доведет себя».
Но вслух он произнес совсем другое; фраза вырвалась у него непроизвольно и прозвучала довольно бестактно:
– К вам на грудь он не бросился. А вы говорили, что были близки с ним, закадычные друзья.
Собеседник Роджера смутился.
– Видите ли, приходится учитывать момент… Да и не скажешь, что мы были совсем уж закадычными друзьями. Он года на два, на три старше меня, и учились мы на разных факультетах. Он проходил курс современных наук, а я штудировал классику.
– Понятно, – мрачно отреагировал Роджер, подумав, что дружба их выражалась, скорее всего, в том, что Бендикс время от времени награждал того пинками и зуботычинами.
Тема была оставлена.
До конца обеда Роджер был рассеян. В голове его билась и не могла найти выхода какая–то смутная мысль. У него было странное ощущение, что совсем недавно, может быть, в течение прошедшего часа, где–то и каким–то образом он узнал нечто очень важное, но не смог уловить сути.
И только спустя полчаса, когда, надевая пальто, он отвлекся от мучительных соображений, что именно он упустил, его внезапно осенила долгожданная, безумная догадка. Он даже застыл на месте – одна рука в рукаве, а другая, минуя рукав, повисла в воздухе.
– О боже! – вырвалось у него.
– Что–нибудь не так, старина? – поинтересовался гостеприимный член клуба, совсем разомлевший от выпитого портвейна.
– Благодарю, все в порядке, – быстро проговорил Роджер, возвращаясь на землю.
Он вышел на улицу и подозвал такси.
Возможно, впервые за всю свою жизнь миссис Веррекер–ле–Межерер подсказала кому–то ценную мысль.
Оставшуюся часть дня Роджер провел в больших хлопотах.
Глава 10