Убийство не берет отпуска
Шрифт:
Потрясающая картина!
И тут Шейн вспомнил. Примерно полчаса назад он слышал гул большого самолета. Это был, наверняка, самолет из Майами, который доставил полицейское уведомление. Он невольно сжался, когда коп проходил мимо. Парочка из Чикаго была настолько потрясена великолепием мундира полицейского, что стала его умолять сфотографироваться с ними. Сознавая свою неотразимость, он согласился, и они стали дожидаться фотографа.
Шейн зашагал в сторону причала.
— Ваша фотография, а? Еще пять секунд! — закричал фотограф.
— Столько я могу подождать,—
Он вынужден был вернуться, но, к счастью, американцы поставили полицейского таким образом, чтобы сфотографироваться на фоне рыболовного судна. Фотограф вручил Шейну снимок и конверт с маркой, чтобы вложить его туда. Он с любопытством посмотрел на фотокарточку. На ней красовался высокий широкоплечий американец, глаза затемнены длинным козырьком спортивного кепи, широкая улыбка, легкий загар, прекрасное настроение и здоровенная рыбина в руках.
Однако с прибытием самолета из Майами настроение Шейна несколько упало. Он торопливо нацарапал на конверте адрес Люси и опустил письмо в почтовый ящик.
Когда он вручил рыбную связку мисс Трайверс для кухни Доджа, его настроение несколько улучшилось. Приходилось признать, что всего один день на воде принес ему больше пользы, чем долгое пребывание в больнице. Он принял душ, переоделся и спокойно посидел на террасе. Он почти не сомневался, что его беззаботному существованию пришел конец, и хотелось полностью насладиться покоем.
Повар-туземец нафаршировал рыбу чем-то острым и подал ее под потрясающим соусом. После обеда Майкл отнес кофейник на свою террасу и блаженствовал, наблюдая за тем, как садится солнце. Он дождался первой звезды и только после этого вызвал экипаж.
Шейн взял с собой большую сумму денег, засунув их в задний карман брюк, а бумажник и удостоверение частного детектива запер в своем чемодане. На нем был одет белый пиджак. Услышав стук лошадиных копыт, он вышел наружу. По дороге он сорвал красивый цветок в петлицу. Больше он ничего не мог придумать в плане маскировки.
Майкл попросил отвезти себя в город. Возница чмокнул, и экипаж тронулся. Откинувшись на сиденье с незажженной сигаретой во рту, Шейн принялся оценивать ситуацию. Он не раз разговаривал с детективами и тайными правительственными агентами, которые преднамеренно позволяли преступникам «завербовать» себя. Он и сам пару раз играл подобную роль, и его всегда поражало, как просто завоевать доверие преступников, которые, по логике вещей, должны быть более подозрительными, чем обычные люди. Все, что требовалось, это выпивать в нужном баре и выглядеть нелюдимым и вспыльчивым. Но на это требовалось время, а его у него как раз и не было. Теперь ему придется опасаться местной полиции. Но, с другой стороны, этот план может и сработать. Если за ним будет охотиться местная полиция, то у Луиса Альвареца, владельца клуба «Встреча Пиратов», не будет оснований подозревать, что он на самом деле кто-то другой.
Шейн наклонился вперед.
— Я подумал, что неплохо было бы заглянуть в какой-нибудь ночной клуб. Такое место, где хороший оркестр и интересное шоу.
Возница назвал три или четыре
— Кто-то уже говорил мне о нем,— воскликнул Шейн.— Звучит неплохо.
Тот хмыкнул. Через пятнадцать минут он осадил своих коней перед огромной вывеской, на которой был изображен одноногий пират с черной повязкой на глазу и попугаем на плече. Внутри играл оркестр. Вывеска была подсвечена, дальше по улице виднелись аналогичные, одна привлекательней другой. Но сама узенькая улица была пустой. На углу дежурили двое местных полицейских.
— Похоже, что тут все повымерли,— заметил Шейн.
— Толпа соберется позднее,— заверил его возница.— Но если вам здесь не нравится, я отвезу вас в «Дарти Эд», там очень симпатичные девочки.
Он указал пальцем в направлении одной из вывесок. В этот момент двое полицейских двинулись в их сторону, и детектив поспешно заявил:
— Нет, я останусь здесь.
Он прошел по широкому тротуару к входной двери, пока копы находились еще довольно далеко. Внутри его сердечно приветствовал метрдотель и справился, желает ли он отдельный столик. Тот покачал головой и направился в бар. Клуб напоминал сотни других подобных заведений. Такое встречалось и в Майами. В находящемся рядом ресторане было занято несколько столиков, оркестр играл без души, на танцплощадке храбро танцевала одна-единственная пара.
— Это весь коньяк, который у вас есть? — спросил он бармена, кивая на пару бутылок на задней стойке бара.
— Коньяк почти не пьют,— пояснил тот.
У него были мощные грудь и плечи. Свисающие вниз усы, поросшие щетиной щеки, платок на голове и серебряная серьга в ухе придавали ему весьма колоритный вид. Он говорил по-английски, как житель Нью-Йорка.
Бармен продолжал:
— Но у босса может найтись бутылка внизу в погребе. Хотите, чтобы я…
— Нет, черт с ней! — ответил Шейн.— Налейте мне тройной ром. И стакан холодной воды.
Когда бармен поставил перед ним два стакана, Шейн сказал:
— Что-то у вас пустовато…
— Еще рано. По соседству у нас не совсем спокойно, так что не все отваживаются приходить сюда вечером. Но зато здесь собираются охраняемые партии из отелей и пароходов.
— Думаю, мне известно, о чем вы говорите,— усмехнулся Шейн.— Веселый, ничем не сдерживаемый обход экзотических ночных заведений. Оплата включает два стаканчика спиртного.
После небольшой паузы Майкл продолжил:
— Скажите, вы не чувствуете себя довольно глупо в этом маскараде?
Бармен грозно взглянул на Шейна и уперся руками в стойку.
— Эй, приятель, не вздумал ли ты гут поостроумничать?
— Черт возьми, нет! — ответил Шейн. Просто мне пришла в голову такая мысль… Позвольте угостить вас.
Через секунду «пират» расслабился.
— Признаться, мне самому все это чертовски надоело. Но либо я напяливаю на себя это тряпье, либо здесь больше не работаю. Особенно меня выводит из себя эта проклятая серьга, с остальным все же можно смириться. Не представляете, сколько шуточек отпускается по этому поводу!