Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?
Шрифт:
Она положила трубку, посмотрела на Генри и скорчила гримаску.
— Актеры! — едко воскликнула она. — Все они одинаковые. И все-таки я думала, что Джон Хартли может оказаться выше этого. Я не умею с ними договариваться, часто все порчу. В какой-то момент я даже испугалась, что он вообще не позволит нам его снимать.
— Он получит целую страницу?
— Бог его знает. Все зависит от Дядюшки. Мне придется драться за нее, тут я не сомневаюсь. Но если Хартли ее не получит, он возненавидит меня на всю жизнь. С другой стороны, что я могла сделать?
— Можно мне присесть? — поинтересовался Генри.
Олвен виновато покраснела и подскочила.
— О, простите, инспектор, разумеется. Вот, садитесь в мое кресло.
— Спасибо, но мне и здесь удобно, — произнес Генри, придвигая стул с прямой спинкой к ее столу. — Простите, что беспокою вас, когда вы так заняты.
— Я всегда занята, — просто ответила Олвен, — я здесь с семи, правлю гранки. До встречи с Хартли мне нужно успеть на два кинопоказа и выставку.
Последнее замечание могло показаться грубостью, подразумевающей, что Генри мешает Олвен работать, но она говорила вполне естественно, без малейшей злобы излагая факты. Генри видел, что она не собиралась грубить, но ему было ясно, что ее прямота может многих оттолкнуть.
— Тогда я постараюсь побыстрее, — сказал он, — я хотел спросить у вас имя врача Хелен.
— Ее врача? Вы имеете в виду…
— Вы ошибались насчет Хелен, мисс Пайпер, — сказал Генри, — она не была беременна.
— Не была беременна? — Олвен была совершенно ошарашена. — Тогда что это значило? Что я услышала?
— Пока точно не знаю, поэтому и хочу встретиться с ее врачом. Вероятно, он сумеет мне помочь.
— Хелен почти никогда не болела. Мы с ней обе числились среди пациентов доктора Маркхэма на Онслоу-стрит, но я и не помню, когда она в последний раз у него была. И она бы точно не пошла к нему из-за…
— Мисс Пайпер, я же сказал вам: Хелен не была беременна.
— Но другого объяснения не может быть.
— И все-таки оно есть, и я намерен до него докопаться. — Генри записал имя и адрес врача. — Спасибо большое. Пока все. — Он поднялся на ноги. — Приятно видеть вас в более приподнятом состоянии духа. Я был уверен…
— Я решила, что от страданий особого толку нет, — сухо пояснила Олвен. — Хелен умерла, и ее не вернуть. Я написала ее сестре в Австралию и дала объявление о поиске соседки. Больше ничего не могу сделать.
— Вы не думали переехать куда-нибудь? Я имею в виду…
— Это хорошая квартира, и арендная плата вполне разумная. Не думаю, что смогу найти что-то подобное за те же деньги. — Она встала — маленькая, крепенькая и целеустремленная — и надела пальто. — Сожалею, но мне действительно пора, иначе я опоздаю.
По пути в свой кабинет Генри думал об Олвен Пайпер. Буря эмоций, которую он наблюдал два дня назад, странно контрастировала с ее сегодняшней спокойной рассудительностью. Что это: ее врожденные спокойствие и уравновешенность, унаследованные от предков-фермеров, наконец взяли верх или обычное бессердечие? Были ее слезы и истерика естественным проявлением эмоций, или она просто устроила
Со стола в кабинете вытерли пыль и добавили чистой бумаги. Кроме того, Генри ждал адресованный ему конверт. В нем оказалась записка, напечатанная на бланке «Стиля»:
Дорогой инспектор Тиббет! Нельзя ли увидеться с вами как можно скорее и обсудить вопрос, который может оказаться важным?
Генри набрал номер кабинета главного редактора.
— Кабинет мисс Френч… О, инспектор Тиббет, наконец. Вас не было вчера… — Мисс Филд определенно не одобряла этого.
— Сожалею, но у меня имелись другие дела.
— Я пыталась связаться с вами со вчерашнего дня, — продолжила упреки мисс Филд, — мне нужно сообщить вам нечто важное.
— Подойдите ко мне в кабинет.
— Хорошо, инспектор.
Перспектива блеснуть осведомленностью и заявить мисс Филд, что он уже знает то, что ей так хотелось сообщить, была довольно заманчивой, но Генри решил этого не делать. Ему не хотелось втягивать Веронику больше, чем необходимо. Потому ему пришлось убедительно изображать удивление, когда Рейчел Филд заявила:
— Инспектор, я думаю, мой ключ от редакции был украден.
— Украден? Вы уверены, что не могли просто положить его куда-то и забыть?
— Уверена. Он точно был в моей сумочке во вторник, когда я вернулась из Парижа. Я держу его на кольце вместе с ключами от дома. — Она вытащила из черной сумочки аккуратный брелок. — Видите? Нужно разомкнуть кольцо, чтобы снять ключ. Все остальные на месте.
— Когда вы заметили, что его нет?
— Вчера утром, когда мисс Конноли попросила меня одолжить его ей.
— И вы уверены, что он был у вас вечером вторника?
— Абсолютно уверена. Дверь была уже заперта, когда мы приехали из аэропорта, так что мне пришлось открыть ее своим ключом.
— Кто-то имел возможность взять ключ из вашей сумочки тем вечером? — поинтересовался Генри.
Мисс Филд смутилась.
— Да, — сказала она.
— Когда?
— Я… Сумка всегда стоит рядом с моим столом, если я на работе…
— Именно, — произнес Генри, — и мне говорили, что вы ни разу за весь вечер не вышли из кабинета. Вы не думаете, что ключ могли взять у вас позже? В доме мистера Горинга, к примеру?
Рейчел Филд была шокирована таким предположением:
— Там? Нет, разумеется, нет.
— Минутку, мисс Филд. — Генри достал записную книжку и принялся просматривать записи. Рейчел наблюдала за ним с легким презрением — обычно так же, кто работает быстро и эффективно, смотрят на медлительных и неловких коллег.
Подняв глаза от записей, Генри произнес:
— Когда я говорил с Хорасом Барри, он сказал, описывая свой отъезд с Бропмтон-сквер… — Генри заглянул в книжку и прочитал вслух: — «…когда мисс Филд ушла собираться…» О чем он, мисс Филд?