Убийство по лицензии

Успенская Светлана Александровна

Вождь, пританцовывая, подошел к нему, взял за руку и, торжественно каркая, повел в глубь пещеры.

«Ритуальное убийство», — мелькнула в голове Батырина полузадушенная мысль.

Он вспомнил приготовления дикарей, свой утренний туалет, вчерашние ощупывания, и перед глазами внезапно всплыли кадры из старого документального фильма: белого человека сначала откармливают, потом вот так же, как его, разрисовывают, а потом убивают, приносят в жертву божеству своего племени, спрятанному в пещере.

Депутат мелко задрожал —

надо думать, от прохлады и промозглой сырости, а не от страха. Вождь цепко держал его за руку. После нескольких извилистых коридоров, где темнота сделалась еще гуще, а звуки капающей воды еще громче, процессия с вождем и белым гостем во главе остановилась. Вождь вновь что-то прокаркал и поднял руку с плошкой над головой. Тлеющий огонь осветил портрет мужчины, нарисованный на гладкой, почти полированной стене.

Портретируемый, судя по обилию белой глины, застывшей неровными потеками на лице, был светлокожий, сероглазый европеец, по типу благообразный менеджер среднего звена на автомобильном заводе или преуспевающий гинеколог. Особенно старательно были выписаны желтой краской очки, которые делали портрет почти точной копией Батырина.

«Сейчас зарежут», — подумал живой прототип картины и сжался, ожидая удара копьем в спину.

Однако удара он так и не дождался. Вождь подвел его к портрету и, ткнув в нарисованный углем нос-картошку, важно произнес:

— Макумба бебе. — Потом он протянул палец в направлении белой груди Батырина, осторожно дотронулся седых волос на ней и вновь уважительно сказал: — Макумба бебе.

После чего воины побросали копья, повалились на колени и завыли свое протяжное:

— Оле, оле, макумба бебе.

Тут Батырин заметил горы засохших цветов под наскальным портретом, сгнившие фрукты, скелеты давно принесенных в жертву животных и с облегчением понял, что его убивать не собираются. Очевидно, его принимают за божество и поэтому ему оказывают столь бурные знаки почтения. Осознав важность момента, депутат повел себя соответствующим образом. «Черт их подери, — подумал он. — Пусть так… С волками жить, как говорится, по-волчьи выть… Все же это лучше, чем на вертел и на костер…» Он важно ткнул себя в грудь, а другую руку поднял в воздух и крикнул что было силы:

— Да здравствует макумба бебе!

— Оле, оле, — восторженно выдохнуло племя. На их лицах светилось счастье — он признал себя божеством.

— Как я и думал, мы уложились в три дня. — С тщательно скрываемым удовольствием на лице Вешнев докладывал об успешном выполнении задания. — Клиент в нормальном состоянии. Если бы не бесплодная попытка Чекало бежать из плена, все закончилось бы куда более мирно, без ранений и травм.

— Спасибо, Костя, — мягко прозвучал хрипловатый голос, доносившийся из глубины комнаты, где жарко полыхал камин. — Я знала, что не зря плачу тебе деньги… Как он?

— Легко ранен. Его выздоровление — вопрос

шести-семи дней. Мне удалось убедить Губкина, что только благодаря вмешательству нашей фирмы он остался жив. Он счастлив до небес, что выбрался из передряги. Кажется, наша цель — развлечь клиента — достигнута и в этом случае, хотя и не тем путем, что мы думали.

— А как Мелешкян?

— Немного недоволен, что получил своего подопечного в неработоспособном состоянии, но я доказал ему, что это не наша вина. Иск, во всяком, случае, он не собирается предъявлять.

— Ну хорошо, — раздвинулись в сухой улыбке серые губы. — Кажется, мы благополучно выбрались из этой передряги, да, Костя?

— Да, Раиса Александровна… Мы выбрались, но не все.

— Это ты о Саше Чекало? Выплатим компенсацию его семье как военнослужащему, погибшему во время военных действий. Похороны, естественно, за наш счет. Как у него с жилищными условиями?

— По-моему, не очень.

— Поможем, — кивнула Раиса Александровна. — И еще… У меня есть связи в правительстве… Мы представим его к Звезде Героя как защищавшего интересы страны за рубежом. Чекало заслужил такую награду.

Помолчали. Темная, полированного дерева трубочка неслышно пыхтела, испуская кольца ароматного дыма.

— Еще что-нибудь, Костя? — мягко спросил голос с хрипотцой. Темные глаза задумчиво смотрели в окно, где с самого утра моросил затяжной августовский дождь.

— Да, Раиса Александровна. Есть новости относительно нашей клиентки 67 ФВ…

— Что такое, неужели отказались платить?

— Нет, счет оплачен полностью…

— Что тогда?

— Вы просили особо информировать вас относительно ее супруга… У отдела конфиденциальной информации появились свежие сведения.

— Что же это за сведения? — Темные глаза с подчеркнутым равнодушием отвернулись от собеседника. Маленькие руки аккуратно выбивали пепел из трубки в фигурную серебряную пепельницу на гнутых фигурных ножках (примерно конец XVIII века).

— По нашим сведениям, он обратился в частное детективное агентство «Острый глаз» с просьбой разыскать своего сына.

— Сына? — удивилась Раиса Резник. — У него есть сын?

— Неизвестно, — сказал Костя. — Агент, занимающийся его делом, однажды пользовался услугами нашей фирмы… Может быть, вы помните, года два назад мы организовывали сцену на кладбище: мертвый восстал из гроба… Это помогло изобличить настоящего убийцу.

— Да-да, конечно!

— Так вот, агент сообщил нам, что клиент поручил ему отыскать женщину, с которой он был связан в молодости. У нее должен был родиться ребенок от него. Прошло уже более двадцати лет, и он…

— Двадцать два года, — прошелестел хриплый голос.

— Неужели?

— Да, прошло уже двадцать два года.

— Хорошо, двадцать два… Детей у него нет, и он пытается найти сына этой женщины.

— Зачем?

— Бог знает…