Убийство по лицензии
Шрифт:
А за этой идиллической картиной из окна старинного особняка наблюдает человек, организовавший все это опытной рукой безжалостного режиссера, прикованная к креслу фигурка Раисы Резник. Это она делает людей счастливыми, превращая их из скулящих от злобы сереньких существ в полноценных людей. Это ее работа.
Она никогда не отступает от своего правила — все во благо человека, ничего во вред. Если уж у нее самой не получилось быть счастливой, то надо хотя бы накормить счастьем до отвала этих набитых долларами самовлюбленных идиотов, мнящих себя пупом земли. Послушные
В конце концов, она их бог. Милует, наказывает, учит, выпускает в новую жизнь, избавляет от страха перед неудачами, от страха перед собой. Она не казнит, хотя и могла бы. Она добрый, бесконечно милостивый господин. Она не казнит — пока! Вроде бы никто и не заслуживает такой кары.
Она одинока, да. Но ведь одиночество — извечный удел богов. Свою миссию надо нести с гордо поднятой головой… Но когда-нибудь она воспользуется всей полнотой данной ей власти, чтобы расставить все точки над «i». И может быть, это будет совсем скоро…
А что же семейство Дубровинских? Ах да, всеобщее патриархальное благополучие, хэппи-энд. Все довольны, все счастливы. Господь Бог лучшим образом устроил их маленькие земные дела.
Противно.
Алексей Михайлович Парнов был раздражен до предела — кажется, эти сыщики и не думают торопиться. Содрали деньги и, как говорится, легли на дно. Неужели они думают, что он оставит их халатность без последствий? Есть у него несколько знакомых крутых парней… Они так пересчитают сыщикам ребра, что те сами выложат денежки, как миленькие выложат… А если понадобится нажать, так у него кое-кто найдется и среди высших чинов милиции! Отберут лицензию, на нары загонят…
Раздражение заказчика объяснялось очень просто — прошел почти месяц, а от детективов ни слуху ни духу. На звонки Парнова в детективное агентство «Острый глаз» вежливая секретарша, очевидно только недавно с отличием закончившая курсы дрессировки, мелодичным голосом отвечала:
— Не беспокойтесь, работа проводится. Агент, который курирует ваше дело, находится на задании.
Однако ни имени, ни фамилии своего агента Алексей Михайлович так и не узнал. Оставалось покорно ждать.
Когда месяц уже шел к концу, поздно вечером раздался телефонный звонок, и голос, который поначалу Парнов принял за женский, произнес:
— Есть новости. Нужно встретиться…
Какого рода новости, голос сообщить отказался, ссылаясь на возможную утечку информации — подключение к телефонному кабелю.
— Кто это? — с ревнивым любопытством спросила Кристина, на минутку выплывая из бездны самолюбования, в которой она постоянно пребывала. Взволнованное лицо супруга произвело на нее впечатление.
— Ничего, так, по работе… — отозвался Парнов и ушел в глухую «несознанку».
Сыщик из «Острого глаза» при
— Кто он? — растроганно спросил Парнов, понимая, что держит в руках ответ на вопрос, который мучил его в течение долгого времени.
— Репортер, внештатный. Работает в журнале, — пренебрежительно, как показалось ему, отозвался сыщик. — Триста долларов в месяц. Женат полгода, жена Людмила, тоже журналистка.
— И как он? — взволнованно спросил Парнов, сам не понимая, что подразумевает под этим вопросом.
— Ничего, — пожав плечами, отозвался агент.
— А его мать, она что… Жива?
— Насчет матери мы не договаривались. Разговор был только о сыне, — отрубил агент.
— Ну, может быть, попутно…
— Нет. Кажется, нет…
— А почему фамилия другая? Она вышла замуж?
— Фамилия по ее матери, чтобы задавали меньше вопросов.
— Ясно, — протянул папаша, неожиданно обретший сына.
Он не знал, что бы ему еще спросить. Отпускать так просто человека, осведомленного о темных сторонах его прошлой жизни, не хотелось. Хотелось говорить о наболевшем.
— А он… Он знает обо мне?
— Заказа на это не было, — растолковывал сыщик непонятливому клиенту. — Был бы заказ — был бы ответ.
— Ясно… Ну а как вам кажется?
— Нет, наверное, — неопределенно ответил агент и, достав из кармана ручку и фирменный бланк, протянул все это Парнову.
— Вот, распишитесь. Мол, заказ выполнен и претензий не имею.
Парнов, плохо соображая, что делает, автоматически написал: «Претензий к выполнению не имею», поставил число и расписался.
Агент аккуратно свернул бланк и поднялся со скамейки.
— Честь имею, — козырнул он, как-то по-военному щелкнув каблуками, и Парнову показалось: что-то ехидное мелькнуло в его глазах. Что именно, он понять не успел, потому что агент, сделав шаг в сторону, как будто дематериализовался по мановению руки умелого фокусника.
Посидев еще несколько минут на скамейке, Парнов поднялся и пошел прочь, к концу бульвара, туда, где его ждала машина. Что ему делать с листочком, который все еще был зажат в его руке, он совершенно не представлял. Все это надо было серьезно обдумать.
Звонок вытащил Славу Воронцова из душа. Его юная жена в это время находилась в роддоме. Она должна была вот-вот подарить своему супругу дочку, поэтому Слава, как говорится, был на стреме. Звонок мог означать, что родители жены дозвонились до справочной роддома первыми и теперь спешили сообщить радостную новость любезному зятю.
Шлепая босиком по полу, нагретому косыми лучами падающего из окна солнца, и роняя после себя крупные капли воды, Слава поднял трубку. Голос в ней был незнакомый, мужской. Звонивший представился редактором неизвестной экономической газеты, сказал, что у него есть предложения для господина Воронцова и он хотел бы немедленно встретиться по этому поводу.