Убийство по лицензии
Шрифт:
Лиза поежилась. Под ногами сухо хрустела промерзшая, покрытая инеем трава. В берег тихо бились черные ледяные волны.
Лиза застегнула куртку и затянула шнур капюшона. Плеснула водой в лицо и ойкнула, отскочив. Вода уколола кожу кристалликами льда. Около берега море напоминало густую снежную кашу. Однако холодное умывание освежило и прогнало остатки сна.
Лиза нащупала в кармане пистолет, достала его, сняла с предохранителя. Небольшая черная игрушка своим весом приятно тяжелила ладонь. Она была словно живая от ночного сонного тепла ее тела. Лиза напрягла лоб, вспоминая
Оружие забавляло ее. Странно было думать, что у нее, Лизы, маминой-папиной дочки, никогда не державшей в руках ничего серьезнее кухонного ножа, теперь в руках чья-то жизнь. Лиза почувствовала себя сильной и уверенной. От души подула в ствол, как это делают крутые девчонки, подруги ковбоев в американских вестернах, и засунула пистолет за пояс куртки.
Природа вокруг еще дремала, замороженная дыханием ночи, в котором чувствовалась ледяная близость суровой северной зимы.
Вспомнив о еде, Лиза не дыша заскочила в палатку, нашарила оставшийся после ужина подсохший бутерброд с колбасой и, пока все еще спали, вприпрыжку помчалась вниз, к воде. Весело жуя на ходу, она быстро зашагала вдоль берега, легко перепрыгивая с камня на камень.
Утро было тихое. Уже встало скупое холодное солнце, окрасившее окрестности в скромные голубоватые тона. Черная волна слабо плескалась в берег, в небе плыли фантастически розовые от рассветных лучей птицы. Лизе было весело. Взглянув на чаек, носившихся над водой, она нащупала в кармане раскрошившийся хлеб и высыпала крошки на камень: пусть чайки попробуют экзотической еды, а то все, наверное, рыба да рыба… Она доела бутерброд, зачерпнула пригоршню воды, чтобы освежить рот, и стремительно двинулась прочь от лагеря.
«Часа через два буду уже на другом конце острова, — размышляла она. — Залягу где-нибудь в кустах, дождусь его,а там посмотрим… Он, наверное, ужасный… Огромный, страшный — просто зверь!»
Она проверила пистолет — на месте ли. Пистолет был на месте. Все складывалось отлично — она сбежала от них, от их мелочного контроля, и начала свою собственную охоту. Посмотрим, кто из них окажется удачливее. Она утрет нос этому заносчивому капитану, чтобы знал, с кем имеет дело. (Лиза показала язык воображаемому Стеценко.) А Андрей Губкин будет на нее так восхищенно смотреть… Журналюга потом напишет, наверное, какую-нибудь ерунду про нее: мол, дочка финансового магната в лапах маньяка или что-то в этом роде…
Когда капитан и Губкин найдут ее, будет уже слишком поздно. Черное массивное тело будет лежать около воды страшным бесформенным мешком, а Лиза — рядом, на мшистом валуне. Ее лицо будет сумрачным, но твердым и не по-женски жестким. Да, она сделала это… Она, пай-девочка, убила человека… Нет, не человека, зверя, страшное существо, выродка, загубившего десятки невинных людей. Она убила даже не его персонально, не серийного убийцу по кличке Вырвиглазик, а в его лице — всю мировую несправедливость, все зло. Она — худенькая девушка с волнистыми светлыми волосами и ангельскими голубыми глазами — убьет
Она видела его фотографию. Он далеко не молод. Наверное, такого же возраста, как и ее отец. Они даже похожи. Лиза иронически хмыкнула — надо же, ее отец смахивает на серийного маньяка. Кривая ухмылка перекосила ее лицо. Тем приятнее будет его отправить на тот свет. Как там говорила Раиса Александровна… Чтобы произошла сублимация, что ли… Или трансформация чего-то там… Короче, это нужно не только для всего человечества, но и для нее, Лизы, лично. Раиса Александровна так складно ей все это рассказала, только она сейчас почти все забыла… Что-то вроде того, что при этом должен произойти перевод ее личных чувств на новый объект и… как его там, аннигиляция, кажется. Или ассимиляция? Одним словом, она сможет это сделать, если вложит в роковой выстрел всю ненависть, все отчаяние, весь протест, накопившийся за ее жизнь. И она сделает это!
Первым из палатки вылез Игорь Стеценко. Черт возьми, заспался. Конечно, они поздно вернулись вчера, к тому же — слишком сытный ужин, свежий воздух, физическая нагрузка… Ничего, торопиться некуда, у них еще целых два дня. Клиент от них никуда не сбежит с острова, улыбнулся он своей мрачноватой шутке. Солнышко робко гладило его помятое от сна лицо. День обещал быть чудесным. Но погода на Севере переменчива. Ветер может к полудню нагнать тучи, как вчера, и тогда пойдет дождь со снегом. А дождь им сегодня не нужен.
Капитан принялся за свои обычные физические упражнения. Раз-два, раз-два… Жаль, места мало для хорошей пробежки. Кровь разгорячилась, весело побежав по венам. Мускулы с удовольствием сгибались и разгибались, наливаясь силой, говоря о мощи и выносливости.
После зарядки Игорь разделся по пояс и принялся плескать на грудь водой и растираться полотенцем. Кожа сразу же покраснела от холода, точно обожженная.
Из палатки выполз, зевая, Губкин. Скрючившись, он присел у порога, дрожа от утренней свежести, и прищурился на солнце.
«Вот чумовой, — подумал он с уважением о Стеценко. — В такую холодрыгу обливается!»
— Ну что, все проснулись? — крикнул ему Игорь. — Пора завтракать, и в путь. У нас сегодня важное дело!
Всегда хмурый и не слишком разговорчивый, он неожиданно оскалился в улыбке и весело подмигнул Андрею, словно речь шла о простой прогулке.
— Спят еще все, — зевнув, ответил Губкин. — Будить, что ли?
— Буди, — резко скомандовал Стеценко. — Пусть девушки приготовят завтрак, скоро выходить.
— Все пойдем? — спросил Губкин. — Вшестером?
— Зачем? Вчетвером управимся, — обрубил Игорь. — Когда все будет кончено, приведем женщин, пусть поохают…
— Лиза захочет с нами идти…
— Пусть дальше хочет… Командовать будет своим папой, а здесь и без нее командиры найдутся.
— Может, возьмем ее?
— Нет.
Вздыхая, Андрей полез обратно в палатку будить остальных. Вскоре на свет Божий появились еще три сонные физиономии.