Убийство по подсказке (сборник)
Шрифт:
Я лежал полумертвый, но все же у меня хватило сил спросить:
– Что было потом?
– А ты не обратил внимания?
– Я имею в виду – у Брюса с Роклендом.
– Хватит об этом! Мне вообще не надо было ничего об этом рассказывать.
– В таком случае мне пора спать.
– Правда? Неужели ты говоришь серьезно?.. Правда?
– Перестань, Бекки. Какие бы это ни были древние традиции, перестань. Потому что это не доведет до добра. Послушай, мне не стыдно признаться, что я вымотан. Больше ничего не могу. У меня нет ни малейшего желания ставить какие-то рекорды. Я уже вышел из того детского возраста, когда хочется
– Да, дорогой. Я полностью с тобой согласна. Бедняжка, я высосала из тебя все соки.
– Тогда прекрати.
– Только не надо показывать, как ты мучаешься. Это ужасно невежливо с твоей стороны. Трэвис, дорогой мой, только позволь мне доказать нам обоим, что сегодня ты уже ни на что не способен.
– Это уже и так доказано.
Не обращая внимания на мои слова и тихо что-то нашептывая, она придвинулась поближе и опустила свои горячие руки на мое тело. Господи, пронеслось у меня в голове, да она заводит меня как старый драндулет с заглохшим мотором! Нет искры, и она вылезает из кабины и пытается завести мотор вручную. Сильнее… еще сильнее… ага! – есть! Теперь продуть карбюратор и попробовать еще раз… Черт возьми, что она там бормочет? Боже мой, «Давай еще разок». Куда больше подошло бы «Покойтесь с миром». Старый, полуразвалившийся мотор заводится, чихает, замолкает вновь, и вдруг – боже мой, чихание переходит в глухой рев. Она вскакивает за руль, включает передачу, и я вновь погружаюсь в горячее неистовство, обхватив ее гибкую спину, пытаясь в своем конечном и бездумном ослеплении, в протестующем визге постельных пружин вбить ее сквозь эти проклятые простыни, сквозь толстый ковер, паркет и фундамент в мягкую черную землю Мексики, где я буду похоронен без фанфар и буду спать, спать, спать… не просыпаясь.
Глава 6
Когда я проснулся в десять утра в субботу, Майера в комнате не было. Выйдя из душа, я увидел, что он сидит своей кровати и, заткнув за ухо красный цветок, с насмешкой смотрит на меня.
– Я слышал, как ты вошел под утро, – весело сообщил он. – Никогда не думал, что человек может так тяжело дышать. Ты хрипел как проколотая шина.
Я натянул шорты и повернулся к нему.
– Приятель, я никогда раньше не замечал, какие у тебя мерзкие голубенькие глазки.
– Что произошло после моего ухода?
– Бедняжка Дэвид надрался до беспамятства и ему предоставили статус почетного гостя.
– К слову сказать, ты меня не удивил.
– А я зашел домой к леди Ребекке выпить стаканчик на дорожку.
– Да что ты говоришь? А то бы я не догадался! Что было потом?
– Я добыл кое-какую информацию о Рокленде, но тебе придется немного обождать. К тому же у меня нет привычки рассказывать о достоинствах моих дам. Единственное, что тебе положено знать, так это то, что эти сведения были заработаны тяжким трудом.
Майер удивленно вскинул брови.
– Серьезно, старина? Глядя на нее, можно представить, как было весело повозиться с ней в постели, а? Тем более, что там есть что пощупать! Безыскусный постельный спорт, верно?
– Знаешь что, если бы у меня осталось хоть немного сил клянусь, я бы съездил тебе по физиономии.
Тут до него дошло окончательно.
– Ага! О! Вот оно что? Все было немножко по-другому? Ты хочешь сказать, что она не только провернула все это со вкусом, но еще и играла
– Майер, поверь мне, это просто описать невозможно. Даже вспоминать об этом страшно. Когда-нибудь, годика этак через два-три, найди самую грудастую, самую бесстыжую и голодную самку, готовую буквально на все. Прикажи ей раздеться, пробраться на мою яхту и заползти ко мне в постель. А сам подожди снаружи. Если услышишь громкий всплеск, то знай, что это я выволок ее из постели и швырнул за борт. Потом выуди ее из моря, а через год попробуй еще разок.
– И это говорит Макги?!
– Да, Макги, женоненавистник. Ну а сейчас, приятель, я бы с большим удовольствием схватился за холодное осклизлое картофельное пюре, чем за две горячие упругие женские груди.
– Ты что, перегрелся вчера на солнце?
– Только помоги мне пережить этот день, Майер. Подхватывай меня, если начну падать. Не оставляй на сквозняках, а то унесет. Корми калорийной пищей и уложи пораньше в кроватку. А теперь помоги добраться до ресторана.
За завтраком я рассказал ему все, что узнал о взаимоотношениях Брюса и Роко. Майер разволновался.
– Тогда мы предпримем следующий шаг. Банди должен поверить, что Роко может доставить массу неприятностей.
– Все это очень похоже на историю с кражами в отеле, где работал Роко, и мне начинает казаться, что администрация скрыла многие факты. Думаю, что он обрабатывал одиноких пожилых людей. Наркотики, секс, а вслед за этим – шантаж.
– И такой тип едет в Мексику на пикапчике с прицепом? Может, он хотел его здесь загнать?
– Перед отъездом Бикс сняла со счета часть денег. А потом еще раз, уже в Мексике. Двадцать тысяч – не такой уж плохой куш.
– Если только он знал, что у нее есть такие деньги.
– Здесь ему было гораздо легче выманить их у нее. Но мы должны найти хотя бы одного из них, чтобы узнать что, черт возьми, с ними со всеми произошло?
Подумав, мы решили, что на этой стадии расследования нам лучше разделиться – я подвезу Майера до центр, а сам поеду к Эве Витрье.
Это был особняк, окруженный высокой каменной стеной. Осколки десятков тысяч разбитых бутылок, вцементированные в вершину стены, ярко сверкали в лучах утреннего солнца. Я нашел ворота, запертые на огромный висячий замок. На мой стук и крики никто не отозвался. Затем я обнаружил парадную калитку – крепкую и массивную дверь из мореного дуба, обитую железными полосками. Я нажал на кнопку звонка, находившуюся в каменной нише у двери, но ответа не последовало.
На узкую улочку за углом выходила еще одна дверь поменьше, рядом с которой находились еще одни ворота. Через них мог проехать грузовик внушительных размеров. Я начал звонить в дверь и только с третьей и последней попытки в ней открылось небольшое квадратное оконце и на меня глянуло широкое бронзовое бесстрастное лицо индейца.
Я спросил сеньору. Он сказал, что ее нет дома. Я спросил, когда она вернется. Он сказал, что не знает. Завтра? О нет, может быть, через несколько недель, а может, и через год. Где она, в таком случае? Никто не знает. А кто тогда знает? Вы можете спросить у сеньора Гаоны. Кто он такой? Адвокат сеньоры. А где он? Разумеется, в своей конторе. Где его контора? В городе. В этом городе? Ясное дело, в каком же еще? На какой улице его контора? На Авенида Индепенденсиа. Номер дома? Не знаю, где-то на углу с Авенида Синко де Майо.