Убийство Президента Кеннеди
Шрифт:
В Форт-Уорте Маргарита Освальд шестой час подряд не отводила глаз от экрана телевизора. Забыв про визит президента, она увлеклась любимой программой. С таким же увлечением Марина Освальд смотрела на экран телевизора «Зенит» в Ирвинге. Рут Пейн была на кухне и готовила завтрак. Кто все время думал о визите Кеннеди, так это муж Рут — Майкл. Он завтракал со студентом. Дэйвом Ноэлом в ресторане, находящемся между Форт-Уортом и Далласом. Майклу Пейну начало казаться, что последние два дня он только и слышал, что злобные шутки об убийствах. Это угнетающе подействовало на него, и за завтраком (позднее он не мог вспомнить, кто первый из них заговорил об этом) они обсуждали психику убийц в историческом плане. После нескольких неудачных попыток заговорить на
Пятница в Далласе — день выплаты жалованья, что для Парклендского госпиталя означало наплыв исключительно большого числа пациентов, раненных в пьяных драках. Однако основная масса пострадавших должна была нахлынуть в приемную «скорой помощи» лишь поздно вечером, а в полдень атмосфера была спокойной. Главный хирург находился в Хьюстоне, старшая медицинская сестра отправилась на конференцию медицинских работников. Директор госпиталя Джек Прайс стоял у окна своего кабинета и, глядя на бульвар Гарри Хайнса, любовался чудесной погодой. Он размышлял, разрешать ли некоторым своим служащим — выйти на улицу, чтобы посмотреть на проезжающий мимо президентский кортеж.
В Торговом центре, неподалеку от Парклендского госпиталя, практиковался органист, повторяя строфы, из гимна «Слава вождю». Двести техасских полицейских окружили здание Торгового центра. Настроены они были решительно. Сержант Роберт Е. Даггер, сотрудник полицейского управления Далласа, видел, как полицейские в штатском увели троих людей с плакатами против Кеннеди. Решение начальника полиции Карри сосредоточить свои главные силы в помещении, где должен был происходить завтрак, и вокруг него указывает на то недоверие, которое руководство Далласа испытывало к самому себе. В список приглашенных были включены главным образом влиятельные гражданские деятели. Президент должен был бы быть среди них в полной безопасности. Однако многие из них принадлежали к ультраправым организациям — издатель далласской «Таймс геральд» стоял в списке рядом с общепризнанным членом Общества Джона Бэрча. Таким образом Торговый центр, если не считать аэропорта, был наиболее важным звеном местной системы безопасности.
Самым слабым звеном этой системы в деловой части Далласа была площадь Дили. Полиция считала, что толпа соберется на Мейн-стрит, восточнее площади, и каждый квартал ее находился под наблюдением полицейского инспектора. Предполагалось, что скорость, с которой кортеж будет ехать по Стеммонс-Фриуэй западнее площади, минуя тройной тоннель, обеспечит безопасность до того момента, когда президент достигнет укрепленного Торгового центра. На аэродроме Лав Филд было 365 далласских полицейских, в Торговом центре — 60. В промежутке в два квартала от поворота с Мейн-стрит на Хьюстон-стрит до тоннеля стояло всего несколько патрулей. Отсутствовала организованная система безопасности, и кортеж должен был двигаться медленно. Разрыв этот объяснялся тем, что вдоль зигзагообразного пути следования кортежа между Мейн-стрит, Хьюстон-стрит и Эйм-стрит не предполагалось большого скопления зрителей.
Конечно, число зрителей вокруг книжного склада было меньше, чем в торговом районе. Тем не менее на этот раз здесь собралось много народа. Секретарша Эйба Запрудера, смотревшая вниз из здания Дал-Текса, была поражена большим скоплением людей, стоявших на поворотах и проталкивавшихся к краю площади. Некоторые привели с собой детей. Чарлз Брэнд, молодой отец, повторял все время своему пятилетнему сыну:
— Не забудь помахать президенту рукой, может быть, он тебе ответит.
Перед складом учебников директор Рой Трули и его парни вслушивались в треск приближающихся мотоциклов. Направо от них до четвертого этажа раскинулись ветви высокого дуба, а в тридцати футах правее, над скоплением дорожных знаков, на низком бетонном креплении, между книжным складом и тоннелем, примостился приземистый Запрудер. Он одел на кинокамеру телеобъектив и добродушно объяснял стоявшей за ним стенографистке:
— Эй, Марион, если и буду вертеться, это не будет означать, что я с тобой заигрываю. Я пытаюсь сохранить равновесие, понимаешь? Мой «Зумар» искажает изображение, через него трудно смотреть.
В
В двенадцати футах от супругов Роуленд стоял полицейский, но Арнольду не пришло в голову заговорить с ним. Предполагая, что Освальд охраняет президента, он сказал жене:
— Хочешь посмотреть на агента секретной службы?
— Где? — спросила она.
— Вон там, в том здании, — показал он.
На западной стороне Хыостон-слрит с 12.20 стояли служащие из конторы ревизора графства Роберт Эдварде и Рональд Фишер. Им сказали, что они свободны, пока не проедет президент, и они наслаждались теплой погодой. Вдруг Эдвардс поднял палец и сказал:
— Посмотри-ка на того парня.
Фишер взглянул по направлению, куда показывал Эдвардс. Оружия они не видели, так как оно не попадало в их поле зрения. Внимание Эдвардса привлекла поза Освальда. Фишер согласился с тем, что она была странной. Освальд как завороженный смотрел направо от себя, отвернувшись от Мейн-стрит. Фишеру показалось, что «ой не шелохнулся, не моргнул глазом, что он смотрел как статуя, неподвижными глазами».
Видевший Освальда ближе всех водопроводчик Говард Л. Бренан появился на площади в 12. 18 (часы световой рекламы фирмы «Герц» на крыше склада учебников помогли и ему точно установить время). Он устроился на белой цементной ограде высотой три с половиной фута, окружавшей площадь, прямо напротив входа в склад, где. стояла группа во главе с Роем Трули. Там, на пересечении Хьюстон-стрит и Элм-стрит, находился Бреннан — на сорок ярдов ниже Освальда. Разомлевший на солнце, он вытер лоб рукавом своей рабочей рубашки, а затем посмотрел наверх, надеясь узнать, какая температура на щите фирмы «Герц». Но эта часть щита не была видна отсюда. Взгляд Бреннана скользнул до шестого этажа книжного склада и остановился на заострившемся лице Ли Освальда, профиль которого был виден отсюда. Бреннан тоже не мог понять, почему молодой человек замер в полной неподвижности.
С Мейн-стрит послышались отдаленные крики. Бреннан, Роуленд, Эдвардс и Фишер забыли о странной фигуре в открытом окне и повернулись в другую сторону. Эдвардс сказал взволнованно:
— Вон они едут!
Жаклин Кеннеди показалось, что это Мексика — жаркая, буйная, шумная, с палящим солнцем, которое жгло прямо в лицо, и с криками приветствий, которые вздымались вокруг, подобно волнам, белее ярким, чем солнце, — волнам симпатии, захлестывавшим до такой степени, что забывалась эта обычная улица с гирляндами привычных полинявших красных, белых, синих флажков, развешанных сверху, с рекламой ботинок фирмы «Макэн», карт фирмы «Холлмарк», одежды фирмы «Харт Шаффнер я Маркс», аптеки Уолгрина. Ей казалось, что люди вокруг перестали быть чужими и стали ее близкими друзьями на тот миг, пока блестящий синий «лимузин» с трепещущими флажкам» на крыльях проплывал вперед, разрезая толпу, мимо полицейских барьеров. Кортеж продвигался вперед.
12.22. Мейн-стрит и Эрви-стрит
Дюжина молодых людей высыпала на улицу. Со своего командного поста на повороте полицейский инспектор Далласа Герберт Сойер своим низким голосом подал сигнал, и несколько полицейских сомкнулись в ряд, оттесняя их назад. Признаки активности проявила и секретная служба. Клинт Хилл бежал за автомашиной вровень с Жаклин Кеннеди, сидевшей по его сторону, а Джек Риди спрыгнул с правого крыла «хавбека», чтобы преградить путь восторженному фотографу-любителю. В «вэрсити» Лем Джонс приоткрыл на несколько дюймов свою дверь, чтобы рвануться вперед, если бы кто-нибудь напал на Линдона Джонсона.